Читаем Усман Юсупов полностью

В начале 1925 года шесть профсоюзных активистов и среди них Юсупов направились из Каунчи в Ташкент. Выехали ночью, чтоб поспеть раньше других на площадь Иски-Джува, где перед народом должен был выступить Председатель ЦИК СССР М. И. Калинин. Михаил Иванович Калинин прибыл в Ташкент для участия в работе Учредительного съезда Советов Узбекской ССР и I съезда Компартии Узбекистана. До рассвета сидели в чайхане на Чорсу, около самого старого и обширного ташкентского базара. Чайхана стояла на глинистом, размытом дождями высоком берегу Бозсу. В холодном влажном воздухе были слышны самые отдаленные звуки, и Юсупов тормошил товарищей: кажется, там уже собираются…

На площади, когда они пришли туда, действительно уже был народ. Но они все-таки оказались в первых рядах. Ждать пришлось очень долго. Теперь за ними волновалось и шумело людское море. Все смотрели не отрываясь на небольшое сооружение — дощатую трибуну, обтянутую красным сатином. Над ней висели портреты Ленина и Маркса, а между ними был протянут лозунг, написанный арабской вязью. Он призывал трудящихся мусульман к строительству новой жизни плечом к плечу со всеми народами бывшей царской России.

Сохранились снимки, сделанные на митинге: дотошные исследователи находят на них и Юсупова. Трудно все же сказать определенно, он ли это; их сотни, в одинаковых тюбетейках — внимательных, доверчивых и надеющихся. Эксперт, задавшийся благородной целью, возможно, установил бы неопровержимо, что этот вот, сорок седьмой в пятом ряду, в халате, особенно широко распахнутом на груди, и есть Усман Юсупов в возрасте двадцати пяти лет. Важней иное: любой из тех, кто, подчинившись одному лишь велению сердца, пришел в то еще очень хмурое утро на Иски-Джува, мог оказаться Юсуповым, и он тоже был каждым из них: сын народа, внешне неотделимый от него. Ни тогда, ни позже.

Но все же о том, какое впечатление произвел на него Калинин, вспоминал много лет спустя, уже будучи первым секретарем ЦК Компартии республики, в машине, когда возвращались с закладки памятника М. И. Калинину на Иски-Джува (кто посетует теперь на шофера Шапкина за то, что он, как и Шепилов, внимательно прислушивался к тому, что мог к случаю, по ходу ли разговора обронить Юсупов!):

— Вот честное слово, что Калинин человек такой, как мы все, даже ничуть не верил. Увидел: он на трибуну вышел, маленький, только шапка на голове высокая, бородка. Ну, как наш аксакал прямо! Слышу, разговаривает. Каждое слово — мне, одному. А народу, между прочим, тысяч десять, и все так, как я, думали: Калинин с ним лично разговаривает. Все, про что хотел услышать, услышал: «Каждый народ имеет свободу… Мы сверху ничего не навязываем».

Для многих из нас, кто пришел тогда на площадь, он открыл глаза, что мы, бедняки, участвуем в управлении государством, а это государство — Узбекская республика — входит в состав Союза республик.

Самое простое слово у него золотом стало.

Домой пошли, я все думал: «А если бы самого Ленина услышать!»

Вера уже поселилась в его душе давно, с первого года революции. Сейчас она разгорелась, стала святыней. И люди видели это, избрав Усмана Юсупова председателем своего союза рабочих строителей Пригородного района Ташкента. А вскоре он возглавил окружной комитет Союза строителей и переехал в Ташкент. Об этом периоде его жизни сохранились воспоминания товарищей, работавших имеете с ним. Секретарем окружкома был Георгий Анисифорович Хорст, впрочем, тогда — почти полвека прошло! — просто Гоша Хорст, студент мелиоративного факультета, еще не так давно бегавший на лекции без ботинок за неимением таковых (кстати, и доцент Жарков стоял за кафедрой босой, ничуть не смущаясь). Размещался комитет в одном из многочисленных прилепленных друг к другу сырцовых строений на Ленинградской улице, занимаемых профсоюзами. Под железной лестницей была устроена комната с круто восходящим наверх потолком. Ее разделили надвое. В первой сидел над канцелярскими книгами Хорст. Во второй половине — Юсупов и его заместитель Чимбуров.

Для того чтобы представить, какая честь была оказана Юсупову избранием на эту должность, напомним, что профсоюз строителей явился первой в истории узбекского народа общественной организацией. Людей, которые возглавляли его в 1917 году, — Ачила Бабаджанова и Султанходжу Касымходжаева — с полным основанием называют первыми узбекскими революционерами. Юсупову, который был моложе, суждено было в известном, смысле продолжить деятельность, ведущую к перевороту общества.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии