Ушма

«За каждым тигром крадётся охотник, — любил повторять он себе перед каждым новым поиском. — Помни об этом… Помни… Многие бы хотели заполучить твою шкуру… Многие… Но пока ты осторожен, ты можешь попасться лишь случайно… Так будь осторожен, тигр, будь осторожен…»

И он был осторожен. Был терпелив. Был умён. Он учился, креп и всё больше доверял своим инстинктам, которые его не обманывали. Он не раз чувствовал, что охотники близко, что они ищут именно его, но каждый раз он ускользал от них. Он знал, что другие тигры попадаются в расставленные на него капканы, и их кровь обагряет джунгли. Он слышал отдалённые крики загонщиков, гонящих через чащу невиновных, прямо на цепь охотников. И он улыбался. Всё это было частью игры. Частью состязания. Частью поиска.

«Разве подвиг был бы подвигом, не будь врага, желающего тебе смерти?.. Нет… Жизнь рождает жизнь, а смерть — смерть… Так заведено… Они думают, что эти людишки принадлежат только им… Что только они имеют право казнить их или миловать… Но это не так… Это ложь… Я знаю это… И они знают… Им плевать на людей… Плевать на их жалкие жизни и их ничтожное отродье… Их интересует только власть… Потому что без неё, они такие же как все… И они боятся её потерять… Бояться больше всего… Поэтому они ненавидят меня… Поэтому ищут… Поэтому хотят убить… Что ж, пусть попробуют… Нелегко убить того, кто сам дарит смерть… Нелегко»

Глава 8

«Бортовой журнал» рос год от года. Летом Олег хранил его в тайнике на втором этаже дачи, в полу, за каминной трубой, а зимой, чтобы не скучать, перевозил в Москву и прятал в гараже, куда наведывался примерно раз в месяц, под предлогом прогрева двигателя. Он брал с собой термос с горячим чаем, печенье, садился на подобие кресла в углу, которое он смастерил из старого стула и листов поролона, и приступал к чтению. Его любимые эпизоды были отмечены закладками, и он смаковал их, потягивая сладкий чай и хрустя печеньем.

Время от времени, не в силах совладать с желанием, он мастурбировал, раскладывая на коленях трусики жертвы описываемого в журнале преступления. Он всегда безошибочно находил их среди вороха других, хотя их набралось достаточно и ему даже пришлось сшить для них специальный мешок из грубой ткани.

Что огорчало Олега, так это неравномерность его записей. К примеру, целых три года подряд урожай был до ужаса скудным: частично из-за плохой погоды, частично — из-за болезни спины. Впрочем, следующие годы были тучные, и одна запись следовала за другой, а однажды, сразу две за день.

Это было одно из его излюбленных воспоминаний и ему не было нужды заглядывать в тетрадь, чтобы восстановить все детали, но он всё же делал это, подчиняясь какому-то неведомому, потустороннему ритуалу, на который всё больше и больше походила его жизнь.

Тот день был сухим и ветреным. Особой жары не предвиделось, но лето заканчивалось и все торопились урвать последние мгновенья тепла, прежде чем незримая паутина осени ляжет на притихший лес и озолотит его.

Она несла большой надувной матрас и, очевидно, торопилась нагнать большую кампанию ребят, что прошли мимо его засады пять минут назад. На вид ей было около 14, но он видел, что она просто девочка-переросток, всё ещё живущая детством. Он обрушился на неё как гром с небес, ударил, накинул петлю и унёс к болотам. Её матрас послужил им превосходным любовным ложем, и он был так доволен этим неожиданным удобством, как и услужливой покорностью девочки, что почти не мучал её после, а убил быстро и аккуратно, спрятав её безжизненное тело в глубине камышей, так что оно практически полностью ушло под воду. Матрас он пустил на воду и тот поплыл вдаль гонимый ветром, немой свидетель разыгравшийся на болотах трагедии.

Он покинул место поиска в прекрасном расположении духа и внезапно ему пришла в голову мысль искупаться. Он глянул на свою карту и поспешил к другому отмеченному на ней кружку, что был неподалёку. Там, на отмели, среди толпы отдыхающих, так как озеро было весьма популярным, и к нему съезжались люди со всей округи, он встретил вторую жертву, молодую женщину лет 25–27, выглядевшую со спины точь в точь как хрупкая и немного угловатая девочка-подросток.

Он напал на неё по пути к автобусной остановке, в узкой полосе кустов, отделявшей дорогу от озера. Оттащив несчастную на сотню шагов в сторону от оживлённой тропинки, он старательно изнасиловал её под шум проезжавших мимо автомобилей. Её тело было отзывчивым и нежным. Когда она пришла в себя, он потребовал от неё изгибаться под ним, точно кошка и негромко стонать, и ещё кое-что другое, и получил огромное удовольствие. Пока он отдыхал лёжа на ней, она, по его приказу, поглаживала его бёдра. Эти тихие касания убаюкивали его, и он с неохотой прервал их, затянув на шее женщины удавку и дождавшись, пока её тело прекратит дрожать.