Ушкуйник. Бить врага в его логове!

– Вот! Придут и расскажут, что воины их на русский обоз напали. А не прошло и седмицы, как заявились в деревню русские воины. Женщин и детей в полон взяли, воинов убили, деревню сожгли. Как думаешь – будет ли у других воинов желание беспокоить наши земли, обозы грабить? Да они трижды подумают, чтобы на свои жилища беды не навлечь.

Кондрат подумал, хлопнул Мишаню по спине. А кулаки у него пудовые, рука тяжелая – Мишаня аж присел.

– Мудр не по годам, как змей-искуситель. За то тебя Костя и жалует. Быть по-твоему.

Кондрат повернулся к десятнику.

– Слышал? Отпусти с миром.

Воины пошли по обозу, отыскивая старых, больных да калечных, – отвели их в сторону. Набралось изрядно.

Кондрат встал на сани.

– Эй, вы! Мы вас освобождаем, идите себе с миром. Соплеменники не оставят вас без крыши над головой. И передайте своим воинам и вождям – впредь так будет всегда. Ежели кто нападет на наши деревни, села или обозы, сам будет наказан. Наше возмездие постигнет всех, и ваша деревня – только первая. Пусть убоятся! Хотят жить мирно – пусть торговать приезжают. Ну а если руки чешутся саблей помахать, так мы эти руки обрубим.

С этими словами Кондрат спрыгнул с саней. Пленные и воины слушали его речь с удивлением. Мишаня, знавший Кондрата и ранее, подумал, что такой длинной речи от него он не слышал никогда.

Старухи, не веря в свое освобождение, потихоньку побрели по санному следу назад, к сожженной деревне. Оглядывались сперва часто, опасаясь каверзы – не начнут ли русские в спины из луков стрелять? Так и ушли.

А обоз, вмиг полегчавший, отправился дальше, на Шадрино. Засветло еще встали на постой. Для воинов переход был плевый, но освобожденных обозников и пленных надо было кормить, да и замерзли они за день пути.

Все-таки, с остановками и ночевками, обоз добрался до Хлынова. Когда в городе узнали, что обоз с освобожденными невольниками на подходе, то семьи купцов и ездовых вышли встречать его прямо к городским воротам. Радостные возгласы, объятия, слезы радости.

Мишаня слез с коня – так же, как и Савва. Они отдали поводья воинам и простились с Кондратом.

– Славные вы парни, ей-богу, есть в вас жилка воинская. С удовольствием взял бы вас в свою сотню.

– Костя тоже обещал к себе в сотню взять, да не сдержал обещания, – смеясь, ответил Мишаня. Потом серьезно: – Не мое это.

– Жалко, хорошие бойцы пропадают.

А поутру Мишаня проснулся известным человеком. Пошел по городу, а купцы – в годах, с сединой в бороде – первыми шапку ломают.

– Доброго здоровья, Михаил. Заходи, коли что надо, ко мне в лавку, за полцены любой товар отдам.

Приятно Михаилу – послужил городу и купечеству. Не забыли люди, что Михаил не бросил обозников в беде – сам от врагов отбился и помощь привел. А еще – он сам, один к амбару с пленными добрался, не дал вотяку его поджечь, замок сбил и полон выпустил.

– Молод, а храбр и разумен, – шептали за спиной.

– А главное – надежен, – добавляли купцы.

А купчихи говорили дочерям:

– И холостой пока. Вот бы нам в мужья такого – и тебе, дуре! Сколь говаривала – учи грамоту!

Даже больше того. Днями отправился Михаил на торг сани покупать – вместо брошенных в поле. Так мастеровые сами выбрали лучшие и отдали за полцены. Мишаня был горд и доволен. Торговать удачно и состояние приумножать – это одно, а добиться, чтобы тебя серьезные люди уважали – дорогого стоит. Люди ведь не дураки. Один обозник сказал, что видел в лесу, как Мишаня с человеком своим – Саввой – отстреливался от вотяков. Воины из сотни Кондрата даже оговорились, что в Хлынов примчался на тягловой лошади без седла молодой купец, и он проводником до вотяков был. Опять же обозники клялись, что Мишаня замок с амбара сбил да их освободил, не дав живьем сгореть.

Так и выстроилась в людском сознании цельная картина происшедшего.

Конечно, не будь воинов, у Мишани ничего бы и не получилось. Но на то она и дружина, и сотники-воеводы при ней, чтобы жителей хлыновских защищать. Это как-то само собой подразумевалось.

Как-то при встрече Костя заметил:

– Ей-богу, если бы сейчас были выборы старшины купеческой, то тебя бы выбрали, несмотря на молодость.

– Зачем оно мне? Постарше и подостойней меня купцы есть, – возразил Мишаня.

– Эх ты! Молодо-зелено! Удача сама к тебе в руки идет, а ты нос воротишь. Парень ты фартовый, сколько знаком с тобой – каждый раз убеждаюсь в этом. Только смотри, удача – штука капризная. Отвернется от тебя – не вернешь.