Ущелье

– Здравствуйте, – вежливо ответил Димка, на всякий случай отодвигаясь. Он помнил, что мама и папа настрого запретили ему общаться с незнакомыми людьми. С другой стороны, вон же они. Разговаривают возле этих дурацких валунов. И совсем не обращают на него внимания. Наверное, опять ругаются.

– Ты меня боишься? – спросила женщина, не делая попытки придвинуться ближе.

– Вас? – Димка задумчиво посмотрел в синие глаза тетки. – Нет, вы не страшная, а какая-то несчастная. Что-то случилось?

– Да, – кивнула женщина.

– Я могу помочь? Хотите, я покажу вам фотографию жука? Он смешной.

– Ты спрашиваешь у меня, чего я хочу? – женщина удивленно рассмеялась.

Тихо, едва слышно. Но Димка понял, что она смеется. И обрадовался. Он не любил, когда люди грустят, а тем более ругаются.

– А чего хочешь ты? – спросила она его.

– Я хочу быть с мамой и папой, и чтобы они не разводились. Еще, чтобы по утрам можно было забираться к ним в постель. И папа бы смеялся. А мама бы вставала и готовила нам завтрак. Она вкусно готовит. Только ей некогда. У нее бизнес, – произнес Димка на одном дыхании и добавил. – И в школу меня няня водит. А раньше папа отвозил.

– Удивительное единодушие, – прошептала женщина и погладила мальчика по голове горячей рукой. – Вам здесь не место. Уходите, пока не поздно. Вон там за старой елью дорога. Понял?

– Да, – кивнул мальчик.

– Это подарок, – она показала на пенек. Там рядом с жуком лежал браслет из больших серых бусин. – Я не властна над людьми, но обстоятельства можно изменить.

– Прикольно, – Димка взял браслет. – Можно, я его маме подарю?

Но рядом уже никого не было. Димка вздохнул и засунул браслет в карман. Потом повернулся к родителям. Мама, почему-то оказавшаяся на краю поляны, со всех ног бежала к отцу.

– Куда ты исчез? Где Димка? – прокричала она.

– Где ты была? Я потерял его! – одновременно с ней крикнул папа.

– Да здесь я, – Димка встал и пошел к ним, ожидая получить нагоняй, за то, что его потеряли.

– Солнышко мое, – Кора обхватила сына и заплакала.

– Дорогие вы мои, – обнял их обоих Петр.

– Па, что у тебя с рубашкой? – удивленно произнес мальчик, глядя на лохмотья, висящие на отце.

– И правда, – Кора перестала плакать.

– Ерунда, – отмахнулся Петр, снимая рубашку и оставаясь в майке. – Когда вы потерялись, решил в следопыта поиграть. Но теперь все держимся вместе и возвращаемся на базу. Я с вас глаз не спущу, – он снова обнял жену и сына. – И никуда больше не отпущу, – добавил он, крепко прижимая их к себе.

1840 год

Казаки выехали из гостеприимного аула на рассвете.

– Не нравится мне это, – пробормотал Грицко, пришпоривая коня и оглядываясь через плечо.

Группа черкесов на вороных жеребцах неторопливо гарцевала метрах в ста за ними.

– Не суетись, – невозмутимо сказал Никола. – Они ведут себя мирно. Провожают.

– Как бы эти провожатые нам головы не посносили, – присоединился к Грицко писарь. – Ты посмотри, как братья Максимку в оборот взяли.

Никола глянул на черкесов, едущих по обе стороны от сына атамана. Исмаил, наклонившись, что-то горячо втолковывал парню. Никола встретился глазами с Грицко и кивнул. Казак еще раз пришпорил, не желающего идти быстро рыжего тяжеловеса, стараясь присоединиться к тройке. Подъезжая, он уловил обрывок разговора.

– Да пойми ты, не нападал я, – черкес ударил себя в грудь.

Его скакун нес хозяина рядом с лошадью Максима, слушаясь не столько поводьев, сколько сильных ног джигита. Максим хмыкнул что-то неразборчивое.

– Ты брат мой по крови. Как я мог на тебя руку поднять?! – не унимался черкес. – Может, показалось тебе?

– Ага, и синяки у него на шее тоже почудились, – вклиниваясь между ними, пробасил Грицко. – Ты лучше скажи, что там твои сородичи делают? – он махнул в сторону гарцующих черкесов.

– Это братья, – хмуро ответил Исмаил. – Они нас до границы провожать будут. Охрана от злых людей.

– До какой еще границы? – спросил Грицко.

– До границы старых владений, – черкес хлестнул коня, вырываясь вперед.

Грицко задумчиво посмотрел на насупившегося Максима. Молодой казак стиснул зубы и тоже стегнул нагайкой коня, догоняя черкеса.

– Я бы никогда так не поступил с братом, – сказал он.

Исмаил повернулся к нему: – Считаешь, что я сделал – убей меня, – произнес он отчаянно.

– Я бы никогда так не поступил с братом, – повторил Максим. – Ты мой брат и я тебе верю. Прости, что плохое подумал.

Они посмотрели друг на друга.

– А ты хорошего коня выбрал, – белозубо улыбнулся черкес. – Но мой лучше. Спорим, я до того леса первым доеду?

– Да ни за что, – Максим сжал пятками ребра коня.

Грицко озадаченно посмотрел на резвящихся парней, вскачь несущихся к перелеску.

– Чисто, дети, – пожал он плечами.

Никола развязал кушак, расстегнул перевязь и распахнул свитку, хлопая себя по карманам.

– Потерял чего? – поинтересовался писарь, расчищающий место для костра.

– Да так, – он вытряхнул подсумок для патронов.

Братья-черкесы внимательно следили за его действиями.

– Никак письмо пропало? – к нему подошел вплотную Грицко, сваливая собранный в лесу сушняк. – Видать, черкешенка увела.

– Забудь про нее, – нахмурился Никола.