Ущелье Разбитого Сердца

— Он не спрыгивал. Его столкнули, а еще вероятней, подхватили и сбросили под мост. Преподобный был нетяжелым, маленьким человечком, и крупный мужчина вполне мог с этим справиться. Кто бы это мог быть?… Во всяком случае, не я. У меня и у мисс Ферчайлд неопровержимое алиби. Но все остальные без исключения — крупные и сильные мужчины. Все шестеро! Интересно, кто из вас?

— Прекратите! — Губернатор так кипел, что вместе со словами, у него вылетали изо рта капельки слюны: — Какая нелепость!

— У кого-нибудь имеется другая версия? — спокойно ответил Дикин.

Наступившее тяжелое молчание свидетельствовало, что другой версии нет.

— Но кому понадобилось… избавляться от такого безобидного человека, как мистер Пибоди? — спросила Марика.

— А кто мог убрать такого безвредного, старого врача как доктор Молине? Кому нужно было избавиться от двух офицеров кавалерии — Оукленда и Ньювелла? У меня, в отличие от полковника, нет сомнений, что они уже давно мертвы.

— Почему вы так уверены, милейший? — Пирс не сводил тяжелого взгляда с Дикина.

— Если вы считаете, что их отсутствие лишь случайно совпало со смертью Молине и с загадочным исчезновением преподобного, тогда вам как можно скорее следует передать шерифскую звезду другому человеку, у которого между ушами не просто твердая кость. Может быть, шериф, вы именно тот человек, кто устроил нам все эти веселые головоломки?

С лицом, искаженным яростью, шериф бросился вперед, чуть не перевернув стол, но между ними встал полковник и майор.

— Сядьте, шериф! С нас достаточно и других безобразий, помимо вашей драки!

— Совершенно согласен с полковником, — губернатор важно надул губы. — Думаю, мы все, и я в том числе, просто поддались панике. Мы не знаем, соответствует хоть что-нибудь из того, что говорит этот злодей, истине. Мы не знаем даже, был ли убит доктор Молине. Мы делаем все наши выводы на заявлении Дикина, что когда-то он был врачом. А прежде всего стоит хорошенько подумать — чего, собственно, стоят слова этого преступника?

— Прекрасная речь. — Дикин и не пытался скрыть свое презрение. — Скажите только, губернатор, собираетесь ли вы сегодня ночью запереть свое купе? Или это ненужная предосторожность, потому что вам и без того нечего опасаться?

Губернатор посмотрел на него и прорычал:

— Клянусь, Дикин, наступит время, и вы заплатите за эти инсинуации!

— Чем же я могу за них заплатить? — Неожиданно весь сарказм Дикина испарился, и он стал казаться усталым и очень печальным человеком. — Собственной шеей? Она недорого стоит. Я ведь неизбежно попаду в руки правосудия… Интересно, что сдаст меня суду один из тех, чьи руки, возможно, обагрены кровью четырех человек. А скорее всего, даже восьмидесяти четырех…

— Что это значит? — Высокомерие губернатора Ферчайлда было неколебимым.

— Говоря вашими же словами, губернатор, мы не знаем, случайно ли упали в пропасть три вагона с людьми, как не знаем, кто несет ответственность за это массовое убийство. Мы не можем исключить из подозреваемых даже Банлона и Рафферти, хотя, разумеется, обязаны исключить мисс Ферчайлд. Возможно, действовал не один человек, а двое или даже больше. — Дикин помолчал, давая возможность присутствующим осознать его слова. — А что касается моей экспертизы причины смерти Молине, то я действительно изучал судебную медицину, хотя вы, конечно, вправе этому не верить.

Дикин поднялся, подошел к окну и, демонстративно повернувшись ко всем спиной, стал всматриваться в сгущающиеся сумерки. За окном снова шел снег.

Генри пошел вдоль вагона, тщательно и почти бесшумно задергивая занавески.

Глава 6

Банлон остановил поезд, зафиксировал тормоза, вытер лоб тряпкой и повернулся к Рафферти, который прислонился к стенке кабины, закрыв глаза от усталости.

— На сегодня хватит, — прохрипел машинист.

— Я не могу поднять ни одно из этих поленьев, — отозвался Рафферти.

— Пойдем к полковнику.

Клермонт сидел у печки офицерского салона. Рядом с ним вокруг печурки собрались губернатор, О'Брейн, Пирс и Марика. У всех в руках были стаканы.

Дикин сидел на полу в дальнем углу, дрожа от холода. У него, разумеется, стакана не было.

Когда в вагон ввалились Банлон и Рафферти, с ними ворвалась струя такого холодного воздуха, что Марика поежилась и стала кутаться в шаль. С трудом подавив зевок, машинист сказал:

— Мы должны поспать, полковник, иначе просто свалимся.

— Сколько вам потребуется времени, чтобы восстановить силы?

— Не меньше четырех часов, сэр.

— Ну, хорошо. Вы прекрасно потрудились, Банлон. А вами, Рафферти, я просто горжусь. Можете лечь на мою койку, Банлон, а вы, Рафферти, на койку майора.

— Спасибо… — Банлон все-таки зевнул. — Но, полковник, кто-то должен поддерживать пар. Если этого не сделать, вода в конденсаторах замерзнет, и они лопнут. Тогда до форта Гумбольдт придется добираться не иначе как пешком.

Дикин поднялся на ноги.

— Я не любитель пеших прогулок и берусь поддерживать огонь в топке.

— Вы? — Пирс подозрительно осмотрел Дикина, — откуда такая готовность сотрудничать?