Ущелье белых духов

После короткого отдыха стали спускаться вниз. Озеро всё росло и росло, его изгибы терялись за береговыми скалами. Усталости как не бывало. Виталька чувствовал, как радостно и звонко стучит сердце. Он не знал ещё горечи нескончаемых разочарований, подстерегающих учёного на каждом шагу, и спешил, уверенный в успехе.

— Ну что ты так летишь? — с улыбкой спросил у него Матвей. — Боишься, озеро от тебя убежит?

Однако Николай уже опередил Витальку. Он ничего не видел, кроме озера. Два раза оступился и чуть не загремел вниз со своим рюкзаком. На его лице застыла радостная улыбка.

Позади всех, тихонько покашливая, спускался профессор. Он глядел на молодёжь и улыбался сдержанно, чуть грустно.

Николай и Виталька впереди всех ехали по осыпи, как на лыжах. Шумели и сыпались, иногда больно ударяя по ногам, камни. Всё ближе и ближе было озеро.

Здесь, в глубине горной впадины, не ощущалось движения воздуха и было довольно тепло. Виталька бежал вниз с намерением немедленно искупаться в озере, попробовать вкус его воды. Она, конечно, холодная, как лёд, но ведь ему не привыкать. Наконец-то исполнилась его мечта: вот оно таинственное озеро цвета голубоватой стали. В его воды опрокинуты снежные горы и тёмно-зелёный лес, в его глубине плывут светлые облака. И Виталька пожалел, что с ним не было его друзей: Марата, Анжелики, Вадика, Игоря. Едва взглянув на озеро, Виталька понял, что будет видеть его во сне, думать о нём, пока снова не вернётся к нему.

Всё ближе и ближе вода, и вдруг до него донёсся голос профессора:

— К озеру не приближаться!

И Виталька сразу вспомнил, зачем они сюда пришли.

10

Обе палатки поставили на высоте сорока метров над озером на узкой, но довольно ровной альпийской лужайке. В траве тут и там поблескивали зеленовато-серебристые звёздочки — эдельвейсы. Среди них протекал маленький ручей с прозрачной водой. Из-за него здесь и разбили палатки. Ручей спокойно тёк до береговых скал и падал вниз, разбиваясь о камни. В облачке водяной пыли дрожала фиолетово-зелёная радуга.

С высоты береговых скал открывался вид на озеро и песчаную отмель.

В большой палатке профессор и Матвей установили стол особой конструкции. Он разбирался на тонкие алюминиевые пластины, и его можно было переносить даже в маленьком рюкзаке. Стол установили строго по уровню и намертво закрепили четырьмя винтовыми зажимами.

Пока профессор устанавливал на столе бинокулярный микроскоп БМ-2, Виталька расспрашивал его, как можно с помощью микроскопа определять возраст ископаемых остатков.

— Прежде всего надо найти осадочные породы с микрофауной, — сказал профессор, — известняки или древние глины, отмыть тяжёлые осадки, просушить… в данном случае сушить придётся на солнце… и исследовать под микроскопом. О многом может рассказать и состав флоры той эпохи, которую исследуешь. При сухом климате преобладают одни виды растений, при влажном — другие. Значит, по ископаемым растениям можно судить о том, какой климат был в исследуемом районе много миллионов лет назад…

— Иван Пантелеич, — прервал профессора Матвей, — пусть он занимается своим делом. У меня уже живот подвело, а обедом и не пахнет. Хоть бы дичь какую-нибудь подстрелил, ведь только и делает, что крутится тут. То объясняй ему устройство горного компаса, то читай лекцию о методе датировки по радиоактивному углероду… А сам небось даже не знает, когда появились на свет эти горы.

— В конце силура. — Виталька показал Матвею язык.

— Тогда откуда же здесь быть ящеру? Ты над этим не задумывался? Ракоскорпион ещё куда ни шло…

— Ну это уж вовсе неуместная шутка, — нахмурился профессор. — Вы же прекрасно знаете, что именно у подножий хребтов Тянь-Шаня были обнаружены кости динозавров. Скажи-ка, Виталик, что было на месте центральной Азии в мезозойскую эру?

— Огромная низменность с богатейшей растительностью. Ящеры здесь погибли в начале кайнозоя, когда началось общее поднятие всей Азии.

— Допустим, — улыбнулся Матвей. Улыбка у него была неприятная, сухая. — Но я хочу есть.

— А обед уже готов. Я как раз и пришёл вас звать.

Утром Виталька подстрелил неподалёку несколько кекликов, маленьких горных куропаток. Прежде он никогда не трогал этих удивительных птиц. И без него у них хватало врагов. Кеклик жертвует собой при нападении лисы на выводок. Часто гибнут и мать и отец. Беззащитных птенцов немедленно усыновляет другой кеклик. Иногда можно видеть, как за одной самкой бегают два-три выводка. Шустрые серые комочки движутся друг за дружкой забавной цепочкой. При малейшей опасности они разбегаются и прячутся в траве. Лёня рассказал Витальке, что зимой при сильных морозах и горных буранах кеклики, чтобы не замёрзнуть, спят сбившись в кучу, и так согревают друг друга. Если их находит лиса и бросается на них, они разлетаются и замерзают поодиночке. Однако другой дичи поблизости не было, и Виталька приготовил суп из кекликов.

Виталька стал героем дня. Все уплетали суп, облизываясь, обсасывали косточки и поглядывали на Витальку с нескрываемым восхищением.