Ущелье барсов

На крайнем дереве чернело гнездо орла. Из него слышался писк птенца. Взрослых орлов не было.

Недалеко от дерева с гнездом рос шиповник. Я лег за куст в густую траву, достал из подсумка бинокль и записную книжку: хотелось выяснить, чем орел кормит птенцов.

От опушки уходило вдаль поле. Правее виднелись заливные луга большой реки. Оттуда доносился скрипучий крик коростеля. Ему вторили перепела. Над рекой кричали чайки, белыми точками мелькая над прибрежными песками. В траве трещали кузнечики.

Несмотря на жару, в густой, высокой траве было сыро и прохладно. Кое-где еще не высохла роса, и в ее капельках сверкали солнечные разноцветные огоньки. Я долго присматривался к населению травянистых дебрей. Большая улитка медленно ползла по стеблю, оставляя мокрый серебристый след. Зеленые паучки куда-то спешили, пробираясь вглубь травы, подальше от света, который хлынул сюда после того, как я смял траву. Два полосатых полевых клопа встретились на одном листе, пощупали друг друга усиками и поползли каждый своей дорогой.

В гнезде громко закричал птенец. Я поднял голову над травой и увидел летящего орла с добычей в лапах. Хищник быстро приближался: это была крупная самка большого подорлика. Она несла водяную крысу.

Подорлик уже подлетел к гнезду, как наперерез ему из леса вылетел маленький сокол-чеглок. Подорлик часто замахал крыльями, но чеглок быстро догнал его, взвился вверх и с громким криком кинулся на огромного пернатого хищника, намереваясь ударить его в спину.

Подорлик, отражая удар, заклекотал, перевернулся вверх брюхом, выставив когтистые лапы, и уронил водяную крысу в траву.

Чеглок сделал полукруг и опять атаковал подорлика. Так продолжалось несколько раз подряд. Потом подорлик улетел на луга за новой добычей. Чеглок покружился над полем и скрылся в лесу. Недалеко от опушки раздался крик двух чеглоков. Конечно, там было их гнездо, и чеглока-победителя встретила самка.

Через полчаса все повторилось снова. На этот раз к своему гнезду пытался прорваться подорлик-самец. Чеглок и его заставил перевернуться вверх брюхом и уронить добычу в траву. Пока подорлик не улетел на луга, чеглок беспрерывно бросался на него сверху, совсем как маленький самолет-истребитель на тяжелого бомбардировщика.

Близился полдень. Голодный птенец кричал в гнезде. Мне было видно в бинокль, как зеленые мухи лезли ему в глаза и открытый от жары клюв.

Со стороны лугов показались оба подорлика. Они летели друг за другом и каждый нес в лапах по водяной крысе. Из леса черной тенью мелькнул сокол. С боевым криком он кинулся на первого подорлика и заставил огромную птицу перевернуться вверх брюхом. Добыча опять полетела в траву.

Второй подорлик, отчаянно махая крыльями, прорвался вперед, но в десяти метрах от гнезда чеглок заставил и его перевернуться на спину, а водяная крыса упала рядом со мною.

Жалобный писк птенца, клекот подорликов, крик сокола долго нарушали тишину летнего знойного дня. Затем все стихло. Подорлики улетели на луга. Они не пытались искать уроненных крыс в траве. Чеглок вернулся к своему гнезду.

Когда я взобрался на дерево, держа водяную крысу за хвост, то поразился видом птенца: это был скелет, обтянутый кожей! Он уже давно голодал и поэтому мгновенно вырвал у меня из рук крысу.

Через две недели я проезжал мимо этого места. С дороги было видно знакомое гнездо на дереве. Интересно, что случилось с птенцом?

Вот и шиповник, за которым я лежал в прошлый раз.

Снова прилег за куст. В бинокль было видно, что птенец покрылся перьями и бодро сидит на краю гнезда. Вскоре подорлик принес водяную крысу и накормил птенца. Ему никто не помешал.

Я уже хотел пойти разыскать гнездо чеглоков, но неожиданно увидел одного из них. Он летел с птичкой в лапах. Все стало понятно: у соколов вылупились птенцы, и чеглок не охранял больше около гнезда самку. Теперь ему было не до преследования «врагов». Нужно с утра до вечера добывать пищу для своих птенцов.

ЗАЩИТА

Скалистые безлесные горы Таласского Ала-Тау сильно нагрелись. Когда слабый ветерок проносился по ущелью, он обдавал лицо жаром накаленных камней. А по дну ущелья в белой пене стремительно неслась бурная Аксу.

За поворотом ущелье расширилось и впереди показалась крыша кордона, едва заметная в густой роще грецкого ореха.

Лесника не было дома. Входная дверь оказалась приперта лопатой. По неписанным законам гор, хозяина полагалось ждать, не входя в дом.

Я привязал мокрого коня в тени под навесом и с наслаждением растянулся на траве под деревьями. Райская мухоловка уселась над головой, свесив свой длинный хвост. Я впервые видел так близко эту птичку. На тот же самый сучок, где сидела мухоловка, потребовалось сесть гималайской синице. Мухоловка поспешно уступила ей место и улетела. Синица держала в клюве небольшую серую гусеницу. Она начала энергично колотить ее о сучок и сбила все волоски. Гусеница обратилась в мягкий мешочек, наполненный жидкостью. Синица вспорхнула и полетела с добычей вглубь рощи.