Уровни

– С какой целью вы сорвали эксперимент?

– Вы пытались лишить воли полсотни людей.

И снова разряд тока. Одно радует, хоть это и болезненно, но не вредит клеткам мозга.

– С какой целью вы сорвали эксперимент?

– Спасал людей.

– Почему? Что значат эти люди для вас?

– К чему допрос, разве вы уже сами всё не знаете?

Детектор не допускает таких ответов на вопрос, поэтому я снова испытал спазм в черепной коробке.

– Что значат эти люди для вас?

– Может и вы ответите на мой вопрос?

Огоньки замигали, и я сделал вид, что мне снова больно. Да, только сделал вид, я ведь учёный, помните?

– Не стройте из себя героя, отвечайте на вопрос.

– Сперва вы ответьте, что вы знаете?

Аппарат старательно попытался причинить мне боль, а я старательно притворился, что ему это удалось.

– Вы сейчас убиваете нейроны в своём мозгу.

– Не несите ерунду, я знаю, как он работает.

Естественно, я знаю, как работает моё изобретение. И, на всякий случай, только для себя я оставил возможность его взломать.

– Отвечайте на вопрос.

– Только после вас.

А вот они не знают, что это моё изобретение. Никто не знает, потому что я продал его одному богатому и влиятельному человеку. За него получил хорошие деньги, несколько уровней и возможность стать военным инженером, а его наконец признало научное сообщество.

Голос сперва молчал, затем продолжил задавать вопросы.

– Среди подопытных были ваши родные?

– А то вы сами не знаете.

Мигающие лампочки, изображение страданий.

– Это была ваша девушка?

Я понятия не имел, знают ли они о клонах. И, согласитесь, это довольно тупо: сперва рискнуть всем, чтобы спасти их, а затем потащить вслед за собой.

– Это была ваша девушка?

– У меня нет девушки.

– Ваша сестра?

– Нет.

– Ваш брат?

– Нет.

Лампочка не замигала. Я ведь не соврал. Это был не брат, а братья.

– Другие родственники?

– Нет.

– Это была девушка, в которую вы безответно влюблены?

– Что? Нет.

Меня развеселило это предположение. Я даже позволил себе усмехнуться. Неужели они действительно ничего не знают?

Голос замолк и передо мной раскрылась стена. Ну я считал, что это стена.

На меня смотрели председатель комиссии, человек в военной форме, по-видимому, именно он задавал вопросы, девушка, следящая, возможно, за моими жизненными показателями и ещё несколько людей, которых я не стал рассматривать. Человек из правительства заговорил.

– Хочешь поговорить откровенно? Что ж, тогда слушай. Ты полностью обрушил систему. Уничтожил все данные, которые касались эксперимента. Уничтожил всё, что только было возможно.

– Нет, это… Я не мог. Там ведь защита, её нельзя так просто обойти.

– Смог. И именно поэтому до сих пор жив.

Я и пытался сделать что-нибудь в этом роде, но и подумать не мог, что получится. И именно поэтому они ничего не знают. Подопытные ушли вместе со всеми, как только сработала сигнализация, а все данные о них были уничтожены. К тому же, близнецы были без документов.

– И пусть ты не можешь внятно объяснить зачем ты это сделал, на вопрос: как ты это сделал, ответишь чётко и понятно.

– Я ввёл код, запустивший экстренное самоуничтожение.

Ну, а как вы хотели? У нас война и, в случае ЧП, мы должны любым способом уберечься от утечки информации к врагам. Согласен, с патриотизмом в Государстве перебор.

– Нет, ты сделал не только это.

Я услышал голос позади себя. И это был очень знакомый голос, принадлежащий профессору. Получается, что всё это время Малкольм находился здесь. И теперь подошёл ко мне, встал сбоку.

– Ты оставил всё здание без электричества. Закоротил даже резервные источники.

Да, помню, я повернул ключ, ввёл код и сразу же запищала сирена, но буквально через секунду замолчала, и вся электроника в здании умерла. А двери пооткрывались. Даже самые защищённые распахнулись. Выражение: день открытых дверей стало иметь прямое значение. Это, конечно, круто, но…

– Я этого не делал. Я всего лишь ввёл код.

Детектор молчал, потому что я говорил правду.

– Всего лишь ввёл код? Всего лишь?!

Профессор обхватил мою шею рукой, другой замахнулся и наградил моё лицо синяком. Надо отметить, что, не смотря на возраст, удар у него очень даже хороший.

– Ты, щенок, я поверил тебе, относился к тебе, как к сыну, а ты уничтожил всё!

– Простите.

Он снова замахнулся, но опустил кулак и убрал руку с моей шеи.

– Ты предал меня, я знать тебя больше не хочу.

Я сидел не до конца понимая, что происходило. Он сам подтолкнул меня к этому поступку, а теперь обвинял. Хотя, может, он просто хотел отвести от себя все подозрения?

Малкольм отошёл в угол, встал там, прожигая меня взглядом. Он меня ненавидит. Но, он не сдал моих братьев. Как и меня. Кто этих гениев поймёт.

А военный тем временем продолжил.

– У тебя есть сообщники? Кто тебе помогал?

– Что? Какие сообщники?

– Которые помогли тебе закоротить систему.

Скорее всего, они правы, и был кто-то ещё. Но мне откуда знать, кто.

– Ни о каких сообщниках я не знаю. Можете хоть весь день меня здесь продержать, ответ будет таким же.

Они переглянулись, главный отдал приказ:

– Вырубайте его.

Девушка-медик что-то нажала, я почувствовал небольшое жжение в висках и начал отключаться.

3