Уровень Пи

Была уже почти середина ночи, но родители все еще сидели в гостиной и не думали отправляться спать. Риз решил, что они обсуждают его недавние превращения, но они вспоминали какой-то исторический месксиканский сериал. Это было по меньшей мере странно. Мама вязала – этим старинным занятием вот уже два сезона подряд увлекалась добрая половина женщин в округе; папа неторопливо раскачивался в кресле, время от времени переключая каналы. В комнате пахло хвоей, а по стенам были развешаны рождественские гирлянды с шарами. Идиллия, да и только. В тот момент, когда Риз, убедившись, что подслушивать нечего, наконец вошел в комнату, мама озабоченно сказала:

– С трудом представляю себе, чтобы женщины могли носить такие нелепые юбки до пола.

– Особенно ужасно выглядят оборки сзади, – с энтузиазмом вставил папа.

– Не могу с тобой согласиться. Сзади оборки выглядят очень даже ничего.

Ризенгри они, похоже, и не замечали. Мама вязала с закрытыми глазами, так, будто прочесывала пространство на предмет наличия в нем посторонних мутантов, способных подслушивать мысли.

– Ты так считаешь? Ты действительно так считаешь? Да любая такая оборка, – отец чуть не задыхался от волнения, – может в любой момент привести к катастрофе!

– Вы что, спятили? – поинтересовался Ризи, усаживаясь на диван.

Мебель в гостиной была огромная, мягкая и очень уютная. Кроме того, она ежедневно меняла окраску, а иногда развлекалась: становилась того же цвета, что и одежда сидящего на ней. Сегодня диван, на который плюхнулся Ризи, пестрел розовыми елочными шарами, утопающими в ослепительно-белом сугробе.

Родители переглянулись.

– Мы обсуждаем фильм, – как ни в чем не бывало ответила мама.

– А почему любая оборка может привести к катастрофе?

– Это я так сказал? – смутился папа. – Ну, я имел в виду, что… э-э…

– Это же так просто! – нашлась мама. – Папа подумал, что в такой длинной оборке можно запутаться, упасть. А если рядом, например, поезд? Раньше ездили исключительно на поездах. Запросто могла произойти катастрофа.

– Вы точно спятили, – вынес окончательное решение Риз. – Обсуждаете какие-то дурацкие оборки, а то, что ваш сын – мутант четвертого порядка, вас вроде и не касается.

– Займись ребенком, Элиот! – приказала миссис Шортэндлонг и отключилась.

Ризи понял, что она опять сканирует случайных прохожих.

– Я бы хотел обсудить твою весьма посредственную успеваемость, – стараясь быть строгим, произнес мистер Шортэндлонг, повернувшись к сыну. – На последнем родительском собрании тебя хвалили, но это еще ни о чем не говорит.

– Все чисто, ребята, – облегченно вздохнула миссис Шортэндлонг, открывая глаза.

– Четвертые мутанты умирают во младенчестве, – быстро сказал отец. – Уже хотя бы поэтому ты никак не можешь быть четверкой. Третьи мутанты тоже способны менять свою внешность, в принципе в этом нет ничего особенного. Способности к регенерации у всех индивидуальны.

– Тройки могут меняться с такой же скоростью, как это делаю я?

– Ну, в смысле скорости ты у нас талант, не спорю.

– О чем ты говоришь, па? Если бы это был просто талант, вы не стали бы меня прятать, подделывать документы, менять страны. Ты даже работаешь пятый год по другой специальности – ради меня. Вы с детства внушили мне, что меня могут прикончить только за то, что я не такой, как все, но это неправда.

– Это правда!

Марсия Шортэндлонг не принимала участия в разговоре. Она снова закрыла глаза, прочесывая местность.

– Это не совсем правда. Да, меня могут убить, забрать в секретное управление, разделить на клеточки, засунуть под микроскоп или сделать еще что-нибудь в этом роде. Но, поверни вы по-другому, я мог бы стать мировой сенсацией, звездой, о которой говорят на каждом перекрестке. Это же было так просто – позвонить на телевидение – и все! Знаете, почему вместо этого вы прячете меня, как уродливую крысу? Ради Джен. Ради нее, я понял. Вам незачем скрывать, что я – уникальный мутант. Но вам позарез нужно скрыть, что Джен – ангел. Что вы, мутанты, смогли когда-то родить ангела.

– Ты несправедлив, сынок. Мы приехали сюда только ради тебя. Джен сказала, что если ты подружишься с Андрюшей Клюшкиным…

– Ага, опять Джен! Джен сказала, и вы переехали. Вы всю жизнь пляшете под ее дудку!

– Тихо! – встрепенулась вдруг мама, и Ризи мгновенно замолчал, подчиняясь глубинному инстинкту самосохранения.

– И все-таки это был замечательный фильм, несмотря на оборки, – сказал папа.

– Ты прав, дорогой, – кивнула головой мама и повернулась к сыну. – Однако нам всем давно пора спать. Нельзя же так нарушать режим!

– Я не хочу спать, – нахмурился Риз.

– Подумай о чем-нибудь хорошем, милый, и засни, – сказала мама. – Обязательно подумай о чем-нибудь хорошем. Скорее!

И Риз-Венька ее понял.

– Я буду думать о том, куда мы поедем отдыхать летом, – ответил он, честно пытаясь представить себе то место, где они уже были в прошлом году.