Уровень Ки-До

Василий Ленский Уровень Ки-До

Книга третья цикла «Система Талгар»

Глава 1 Контакт двух космосов

Человек, появляясь на свет, мягок и податлив, а когда умирает — негибок и тверд.

Все живые твари, деревья и травы, когда рождаются, податливы и нежны, а когда умирают, становятся сухими и ломкими.

И потому тот, кто мягок и податлив, идет дорогой жизни,

Тот, кто негибок и тверд, идет дорогой смерти.

Лао-Цзы

— Зачем тебе астрология? — удивилась Вера в библиотеке. «Прощупывал» я осторожно, так как астрология была в изгое.

— Интересно знать о живых телах, находящихся на расстоянии, а не вблизи.

— Живых?! Насколько я осведомлена, в астрологии речь идет о планетах…

— «Лицом к лицу — лица не увидать. Большое видится на расстоянии», — писал Сергей Есенин. Земля тоже живая.

— Так ты скажешь, что камень тоже живой. И что это тебя тянет на отжившие науки? Ты еще алхимию воскреси.

Я смешался в себе и замолчал. У меня, в моем мире не было той жесткой и заносчивой уверенности. В меня входило так много информации и каждая была значимой.

Не пора ли начать проверку?! Действительное имеет ту прелесть, что четко разделяет реальное. Одна часть реального живет и строится внутри. Она дает слабое отражение в сознании. Сон, галлюцинации, боль… Другая реальность определена вовне. Она вовсю заявляет о себе в зрении, слухе, обонянии, осязании, вкусе.

Действительное! Не многие из людей могли вкусить его. Суть действительного в совпадении внутреннего и внешнего.

Не являюсь ли я сам таким же «глухарем», как вся масса людей? Самоуверенность каждого человека предопределена сознанием, а точнее, теми конструкциями, которые стали теперь заседателями в суде сознания.

— Ты никогда не смотрел на меня так, — подняла голову Вера. — Твой взгляд проходит насквозь… Я словно ничем не прикрыта… И внутри: в голове, в теле…

— Извини. Задумался.

— Это что, способ твоего мышления? — глаза Веры были широко раскрыты, но опыт общений давал ту устойчивость, средствами которой человек «держит марку» в неожиданной ситуации.

— Судя по всему, думать я до сих пор не научился. Хотя стараюсь искренне. Экран сознания выкидывает вон двухполярные законы, как только я их ставлю в основу конструкций ума. Битва это, а не мышление, — я повременил, пока Вера прийдет в успокоение. — Не знаю, удастся ли мне когда-нибудь научиться играть в те прятки, которыми увлечены люди, называя это мышлением.

— Ну, Ленский, ты оригинал. Востока начитался. Что теперь будешь заказывать? — протянула она бланк заказа. — Опять будешь читать Восток?

— Нельзя читать Восток. Сознание человека — это окно, но с жесткими ячейками. Через них проваливается то «чтиво», которое удовлетворяет условиям ячеек и их конструкции. Остальное — как о стенку горохом.

— Ты же читаешь Восток?! — в ее глазах блеснули искорки задора. — И как мне известно, весьма успешно.

— Я не читаю Восток. В нем я нашел средство для движения своего сознания. Обыденное сознание находится в той чванливости, что принимает законы двухполярных отношений за себя. Служит им честно и в них умирает. Сознание — это орган, который тоже следует развивать… Его количеством двухполярных конструкций не разовьешь, а укрепишь в них. Станет сильное сознание, но двухполярное и не развертывающееся.

— Знаешь, я тоже, к твоему сведению, читаю Восток и нахожу, что понимаю написанное там, — начала горячиться Вера.

— Спора нет, — сказал я тоном примерения, — ты забираешь свое, а я — свое.

Ход на компромисс не состоялся. Вера слегка прищурила глаза. Я достал очки и, уже привычным жестом, водрузил их на лице.

— Не удивил. Все бывшие вундеркинды одинаковые…

— Я будущий… вундерманн. И речь я веду о пустяке. Не обижается же никто, если я ему скажу, что он выращивает пшеницу, а я пасу коров.

— Сравнил тоже мне. Ты коров то, хоть видел живьем? Вам, умникам, лишь бы превосходства добиться. Вот и оригинальничаете.

Я быстро «проник» в нее и все стало ясно: отрицание выражалось в закрытии от внешнего и отодвигании его.

— Что, поругалась? — спросил я с такой простотой, что, вскинувшись, она тут же обмякла.

— Вы, мужчины, ко всему подходите с умом. Все пытаетесь объяснить и расставить по полочкам.

Я рассмеялся, и она вяло улыбнулась.

— У тебя есть юбка?

— Зачем? — удивилась она неожиданному вопросу.

— Будучи союзниками, мы оказались врагами.

Ты говоришь, что понимаешь Восток, а сама смотришь на меня в упор и галлюцинируешь.

— Может быть, — безучастно сказала она. — С Генкой с утра поссорились. И причины, вроде, серьезной не было.

— А ты уверена, что поссорилась именно с Геннадием? Я думаю, что ты живешь с другим, реально не существующем человеком.

— Кто? Я? Да я его насквозь вижу!