Уровень атаки

— Ясно, — повторил Павел. Это был не первый случай переоценки его тактических талантов, но придуманная за землянина ложь снова пошла ему на пользу. Сомнительную, впрочем, — в призы досталась приговоренная к жертвоприношению девчонка, которую разыскивают все доступные жрецам воины Золотого бога.

— Машин в область сейчас немного… — выговорил Павел скорее для самого себя, чем для пассажиров. — Может, и прорвемся.

Индианка взглянула на него с удивлением, для нее этот вопрос был давно решен.

— Мы должны прорваться, — проговорил Алик с заднего сиденья. — Самое трудное уже позади. У нас есть оружие и машина, кроме того, смарры на нашей стороне.

— Помолчи, белый, — Анна проговорила это без злости или раздражения. Просто отмахнулась, словно от мухи. — Оставь право думать и воевать рожденным для этого. А лучемет отдай-ка мне.

Павел поморщился. Вопросы кастовых противоречий не могли не обостриться со временем, и чтобы протянуть в этой компании дней десять-пятнадцать, пресекать разногласия следовало жестко и решительно.

— Этот «белый» рисковал жизнью, вытаскивая меня из-под носа твоего краснокожего папочки, лишь бы тебя не сожгли во имя самого цивилизованного из богов…

Благородная кровь имеет очень низкую температуру кипения, порой достаточно лишь намека на отсутствие преклонения.

— Да как ты смеешь, такинэ! — Высокорожденная сорвалась мгновенно. — В твоем варварском мире белые правят только потому, что Ассамблея не позволяет нам восстановить естественный порядок вещей! И если ты еще раз…

— Отставить! — гаркнул Павел. — Мне плевать на твои амбиции и расовые предрассудки, девочка! Но если ты еще раз откроешь свой рот на эту тему — я разобью тебе твои красивые губки. Ясно?

Индианка действительно открыла рот, но, задохнувшись от возмущения, не вымолвила ни слова. Ответить было выше сил укатэ, но и молчание тоже стало ответом.

— Осторожно! — Алик оказался единственным, кто смотрел в этот момент на дорогу, но изменить режим движения автомобиля он был не в силах.

Павел отреагировал раньше, чем осознал опасность, но скорости человеческой реакции было уже недостаточно. Перестроившаяся из правого ряда белая «семерка» оказалась для «Мерседеса» непреодолимым препятствием, и два массивных тела встретились…

Павел поднял лицо от плотной белой ткани, окутавшей руль. Осмотрелся. Головная боль от контузии придет позже, а потерю устойчивости и тошнотворные спазмы можно преодолеть. Главное — понять степень угрозы.

Он пнул дверь и вывалился на асфальт. Под руку попался незаряженный «макаров», но оценивать свою боевую эффективность землянин был сейчас не в состоянии. Замершая в двадцати метрах дальше по шоссе «семерка» пострадала меньше «Мерседеса», и каждую секунду из нее мог полоснуть луч, сметая не только Павла, но и начавшую скапливаться позади пробку. Значит, оставался только один выход — успеть раньше. Впрочем, как всегда…

Павел преодолел только половину пути, когда из погибшего «немца» выбралась Анна. Как и прежде, легкая на ногу и совсем не пострадавшая, она нагнала его около «Жигулей». Пускай. Лишний ствол не помешает…

Землянин рывком распахнул водительскую дверь:

— Сидеть смирно! Руки за голову!

Индианка молча направила лучемет в правое окно.

— Мамочка!..

Истошный визг резанул по травмированному сознанию, словно тупая пила. Тошнота снова подступила к горлу, но Павел уже узнал слишком хорошо знакомый ему голос: «Что, мамочка?! Я тебе сколько раз говорила: поворачиваешь — гляди в зеркало!.. Что теперь мамкать?!.»

И рука с незаряженным «макаровым» опустилась сама собой.

— Так… — выдавил Павел, пытаясь собраться. — Вы здесь…

— Павел? — Тамара-младшая оторвала ладони от лица.

— Это кто? — резко спросила Анна, — Ты их знаешь?

— Да… Черт! Откуда вы взялись?!

— Так вы же сами велели… — пробормотала бухгалтерша с пассажирского сиденья, начиная осознавать, что ситуация выходит за рамки рядового ДТП. — Из города… На дачу на две недельки…

— Я? — тупо переспросил Павел, морща лоб. — Да, правда, велел…

Прежде размытый план бегства начал, наконец, вырисовываться в деталях. Ну а то, что в него оказались вовлечены двое гражданских, — так не до жиру сейчас.

— Дача где? — осведомился Павел, прислушавшись к устойчиво работающему на холостых мотору «Жигулей».

— В Ромашково, — проговорила бухгалтерша и осеклась, сообразив, куда клонит Павел. — Но там нет горячей воды и санузла…

— Ерунда. Тома, освободи-ка место. Анна, тащи сюда Смехова.

— Но… — та все еще не решалась опустить лучемет: рассеять подозрения высокорожденной было не просто. — Ты уверен?

— Я давно ни в чем не уверен. Давай живо!

Кузов «семерки» серьезно пострадал при аварии. Багажник с нехитрым дачным скарбом оказался смят в лепешку, пассажирские двери заклинило, но задний мост все еще держался. Дребезжа железками и вихляя кормой, перекошенная и перегруженная пятью пассажирами машина с трудом сдвинулась с места. О нормальной скорости можно было и не мечтать, но держать пятьдесят-шестьдесят километров в час в общем городском потоке ей было вполне по силам.