Урга и Унгерн

Прошло несколько дней марта, но морозы стояли еще зимние. Оссендовский наведывался в консульство на чай, сообщая обо всех событиях, происходивших в городе. Главной новостью было прибытие в Улясутай из Иркутска большевистских эмиссаров Фреймана, Новака и Салтыкова. Со слов Оссендовского выходило, что остановились они в доме Бурдукова. Я не поверил словам болтливого поляка, тот порой безбожно перевирал истину в каких-то только ему понятных целях. Вечером отправился к Блонскому, от него узнал, что красные эмиссары действительно квартируются у Бурдукова. Блонский объявил мне, что не подозревает того в сочувствии к большевикам, очевидно, свою роль тут играют деньги и известная жадность Бурдукова. Скорее всего, именно ради золота, предложенного прибывшими порученцами, он и свел их с Ван Сяоцуном.

Такого поворота событий я не ожидал. На следующий день Оссендовский прискакал с новыми вестями. Он выложил на стол мятые листовки на монгольском языке, объявив, что большевистская ячейка начала их распространение среди жителей города. В листовках сообщалось о том, что для установления власти советов в Улясутае из Иркутска выдвигается полк солдат, что большевики поддерживают существующую на данный момент китайскую власть и требуют немедленного разоружения русских офицеров и передачи их в руки Красной армии. Поляк шумно пересказывал подробности беседы Фреймана и Бурдукова с комиссаром Ван Сяоцуном и его помощником Фу Сяном. Беседа закончилась тем, что гамины утвердились в мысли, будто получат из Иркутска военную помощь, и намерены теперь возобновить вооруженное противостояние русским войскам в городе. Многочисленные подробности этих переговоров натолкнули меня на мысль о том, что хитрожопый Оссендовский, скорее всего, присутствовал на них лично. Из его рассказа следовало также, что гамины выставили на стенах крепости четыре пулемета, снова раздали весь свой арсенал рабочим китайских фирм и опять вывели на улицы патрули. Гарнизон гаминов, состоящий из восьми десятков хорошо обученных офицеров и солдат, несет теперь круглосуточное дежурство у китайских складов и казарм.

Я немедленно выехал к Михайлову для уточнения информации, предоставленной вездесущим Оссендовским. Михайлов, Блонский и еще несколько офицеров к моменту моего прибытия уже вели оживленную беседу. Никто не ожидал, что начатые Чултун-бэйсэ переговоры, в успехе которых уже не оставалось сомнений, будут сорваны прибывшими в город большевиками. Было совершенно непонятно, стоит ли за красными эмиссарами армия, или кипучая деятельность явилась результатом их личной инициативы. Напряжение прошлых дней снова вернулось в город. По Улясутаю теперь ходили вооруженные патрули обеих враждующих сторон, что могло спровоцировать кровавые стычки и погромы, Михайлов и его офицеры готовились к массовым арестам.

Чултун-бэйсэ все эти тревожные дни выезжал на переговоры к комиссару Ван Сяоцуну, предостерегая его от кровопролития. Силы двух противоборствующих сторон были теперь примерно равными, с учетом того, что Михайлов с помощью Блонского сумел произвести мобилизацию большей части рабочих русских и иностранных фирм в свои ряды. Кроме того, за Михайловым готовы были пойти и прибывающие в город монголы, которых местные князья посылали на помощь в борьбе с ненавистными китайцами.

Все разрешилось неожиданно. Из Ван-Хурэ вернулся отправленный мною гонец. Вести с собой он привез обнадеживающие. Оказалось, что в монастырском городке Дзаин-Шаби, который расположен недалеко от Ван-Хурэ, китайскими солдатами был убит русский капитан Барский. В городке начались русские погромы. Узнав об этом, Казагранди с отрядом в пару сотен немедленно выдвинулся туда. Он разбил китайцев, освободил Дзаин-Шаби, провозгласил там новую власть и арестовал попутно корейского коммуниста, который ехал из Москвы в Корею и вез с собой золото и пропагандистскую литературу. Мой казак не застал Казагранди в Ван-Хурэ, зато встретился там с бароном Унгерном. Тот неожиданно прибыл из Урги в части Казагранди с проверкой. Получив мое сообщение о том, что Улясутай практически наш, барон был чрезвычайно этим доволен. Он обещал для укрепления власти и наведения порядка в городе выслать своего человека с небольшим военным отрядом.