"Уран" почти не виден (Урановый диверсант)

Да, отдавая приказ командиру группы об уничтожении каравана, начальство обмолвилось: постарайся кого-нибудь из бандитов взять живьем. "Постарайся… Легко сказать! – послал капитан смачный плевок вслед улетевшей "вертушке". – Тебя бы, жирная сучара, сюда – под пули тех скорострельных автоматов! Посмотрел бы я на твои широкие штаны. И на то, как бы ты выполнил такой приказ".

– Группа, в одну шеренгу становись! – повернувшись к бойцам, скомандовал он и посмотрел на заходящее за горные пики солнце.

Через полчаса стемнеет, а им с оставшимися погранцами и с кучей трофейного оружия еще нужно успеть добраться до ближайшей заставы – ведь ночью "вертушки" в горах не летают.

Бойцы построились и ждали дальнейших указаний; вид у всех был уставший, измотанный – шесть часов утомительного перехода по горам, потом затяжной бой; а впереди опять маячит долгая дорожка. Хорошо еще обошлось без серьезных потерь – двоих слегка зацепило в перестрелке, но это не страшно.

– Сержант Рябина, – назвал Миронов снайпера.

– Я, – невесело откликнулся тот, вероятно, предчувствуя неизбежную неприятность.

– Выйти из строя.

– Есть.

Снайпер сделал три шага вперед и развернулся лицом к товарищам. Все затихли, ожидая услышать очередную несправедливость, ниспосланную через их командира вечно недовольными верхами.

Капитан помолчал, все так же, щурясь и посматривая на красноватые от вечернего солнца склоны…

Но внезапно, будто очнувшись от невеселых дум, отчеканил:

– Р-ровняйсь! Смирно! За добросовестное исполнение служебных обязанностей объявляю вам благодарность.

И хлопнул тяжелой ладонью по плечу сержанта. Хлопнул и посмотрел твердо, с верою в свою правоту.

Сей же миг на измученных и чумазых лицах появились улыбки; по шеренге прошел одобрительный гул. Сержант в растерянности глянул на офицера, но тут же спохватился и четко ответил по Уставу:

– Служу России!

– Становись в строй, – кивнул командир и обратился ко всем: – Так парни, эмоции в сторону. "Вертушка" до темноты за нами не поспеет, поэтому десять минут на сборы и в путь-дорожку – до заставы. Погранцы обещали на ночь приютить, а утречком двинем домой. У меня все. Вольно. Разойдись…

Глава вторая

Россия; Москва

23 июня

– Принцип, мои дорогие! Все дело в принципе. Или в глобальной кадровой стратегии, если хотите. Японский конспиратор… – вставив свое любимое выражение и откинувшись на спинку удобного кресла, рассуждал Александр Сергеевич. – Русские разведчики всегда давали фору оппонентам в странах, составляющим круг наших интересов. Вы должны знать: мы всегда были лучше тех, кто служил Западу, потому что люди, которые идут работать к нам, имеют более высокий уровень образования, чем их коллеги в Штатах. Это престижно, служить в русской разведке. Почему так? – насмешливо смотрел он на двух молодых людей. И сам же отвечал: – Да все очень просто – если ты был умным в Советском Союзе, то рвался работать в разведке; если же ты умный в Штатах, то организуешь собственный бизнес. Все просто.

Двое молодых крепких мужчин и симпатичная девушка слушали пожилого собеседника с интересом. Или делали вид…

Внешность майора Артура Дорохова чем-то особенным не отличалась – обычный парень, каких в густонаселенной Европе миллионы. Крепкая фигура среднего роста, коротко подстриженные и слегка выгоревшие от долгого пребывания под южным солнцем волосы; опять же типичное для европейцев лицо с прямым носом, чуть полноватыми губами, высоким лбом и усталым взглядом светло-серых глаз. "Особых примет не имеет", – примерно так бы оценили подобный типаж в полицейском участке любого города, любого государства.

Пожалуй, капитан Александр Осишвили выглядел слегка поярче: черноволос; высок ростом, отчего казался худощавым; улыбчив и говорлив. А временами жутко вспыльчив. Давний напарник и лучший друг Артура был подвижным, смуглолицым парнем двадцати пяти лет от роду. Переехав в Россию из Грузии в десятилетнем возрасте, Сашка говорил по-русски без акцента, хотя внешность и темперамент с лихвой выдавали кавказские корни. Заикание – следствие жуткой контузии годичной давности, понемногу проходило; речь становилась живее и правильнее.

И, наконец, Ирина Арбатова. Стройная сероглазая красавица, непостижимым образом умевшая в короткий срок менять свою внешность…

Генерал разведки тяжело вздохнул, провел пальцами по массивному подбородку. И, продолжил с тем же энтузиазмом: