Уральский Монстр

Начал приговорённый с рассказа о дурном влиянии Карпушина, но толком его не закончив, перескочил вдруг на себя любимого. Приведём несколько ярких образчиков эпистолярных упражнений Винничевского на тему «Почему я достоин жизни»: «Он (то есть Карпушин – прим. А. Р.) мне отвечал, что если ты найдёшь девушку и используешь её, то можешь заболеть, и может у девушки родиться ребёнок, и тебе попадёт. После этого разговора я начал заниматься зверскими преступлениями, я пользовал детей, но не с целью их смерти, а с целью своего удовлетворения, какая-то сила тянула, заставляла меня пойти на эти преступления…» Винничевский понял, что не следовало в суде рассказывать про хороший аппетит и здоровый сон, а надо было, наоборот, сетовать на расстроенное здоровье. Получилось это у него так: «При осмотре меня в кабинете следователя гражданина Вершинина профессором Малкиным признали меня здоровым, но, думаю, мало одного осмотра, мне надо лечиться».

«Я всячески старался прекратить свои преступления, – горестно причитал преступник далее. – Я не раз обращался к родителям с тем, чтобы они отдали меня в военное училище, с тем, чтобы быть образованным, но моё прошение было напрасно». Понял Винничевский и ловкую проделку правоохранительных органов с подменой инкриминируемых статей: «Граждане Верховного суда РСФСР, почему мне дали статью 59/3 как бандиту, если я совершал действия с целью садистического побуждения, по-моему, мне должна быть статья 136». Под конец кассации вообще пошли стон и слёзы: «Мне сейчас 16 лет, я ещё несовершеннолетний, и мои годы впереди, я не сознавал, что меня ожидает впереди. Отправьте меня в самую отдалённую колонию, я буду честно трудиться для советской страны».

Владимир Георгиевич Винничевский, один из самых странных и загадочных серийных убийц Советского Союза.

Фотографии сделаны 27 октября 1939 г. после оформления ареста.

Далее колесики административного механизма закрутились своим чередом. Уже 25 января Московская городская коллегия адвокатов поручила защитнику Николаю Флятсу принять в работу кассационную жалобу Винничевского и выступить в её поддержку в Верховном суде РСФСР. Адвокат живо взялся за работу и в тот же день запросил судебные материалы в Верховном суде. Прошение об отмене решения свердловского облсуда Флятс мотивировал ссылкой на универсальную статью 414 Уголовно-процессуального кодекса, согласно которой подлежат отмене приговоры, основанные на недостаточном и неправильно проведённом следствии. А таковым признается следствие – предварительное или судебное – не установившее обстоятельств, выяснение которых должно было повлиять на приговор. То, что обвиняемый не был подвергнут психиатрической экспертизе в условиях стационара, Флятс посчитал обстоятельством, способным повлиять на приговор суда. По мнению адвоката, экспертиза профессора Малкина не являлась полной, так как не исследовала вопрос о внушаемости Винничевского и не объяснила природу зарождения столь необычного способа удовлетворения полового влечения без всякого влияния других лиц.

Также Флятс указывал на допущенное областным судом грубое нарушение статьи 22 «Общих начал уголовной политики», которая запрещает применять расстрел в отношении лиц, не достигших 18 лет. По мнению адвоката, ссылка на закон от 7 апреля 1935 г., допустивший применение всех мер уголовного наказания к лицам, достигшим 12-летнего возраста, касается лишь статьи 12 Уголовного кодекса в редакции до 1935 г. (статья эта запрещала осуждать на исправительные работы лиц младше 16 лет). То есть, согласно логике Флятса, осужденного можно было приговорить к работам в ИТЛ, но нельзя было приговаривать к расстрелу, поскольку статья 22 «Общих начал уголовной политики» продолжала действовать и запрет на расстрельные приговоры для не достигших 18 лет сохранялся. В этом, кстати, гражданин адвокат глубоко заблуждался, как мы в своём месте выяснили, в довоенном Советском Союзе молодёжь младше 18 лет спокойно расстреливали, в том числе и в самой Москве, а не только по медвежьим углам и дальним окраинам.