Уральский Монстр

Итак, хороший ориентир при опознании – это возраст 16-17 лет, второй серьёзный ориентир – это собирающаяся в углах губ слюна. Если бы сотрудники свердловского уголовного розыска летом 1939 г. догадывались, что помимо этого им нужен явный левша либо человек с сильными признаками левшизма, то преступника можно было бы поймать в считанные недели. А, собственно, много ли было в Свердловске в 1939 г. юношей в возрасте от 15 до 19 лет (обе границы указаны с запасом)?

На самом деле не очень много, мы можем с высокой точностью указать их число с опорой на результаты переписи населения СССР 1937 г. Тогда при общей численности граждан Советского Союза в 162,04 миллионов человек число мужчин в возрасте от 15 до 19 лет с учётом всех поправочных коэффициентов составляло 6,68 миллионов, то есть 4,12%. Считая, что в Свердловске в 1939 г. проживали 450 тысяч жителей (на самом деле, чуть меньше, но мы посчитаем с запасом), получим, что число горожан мужского возраста в возрасте от 15 до 19 лет должно было составить около 18,5 тысяч человек. С одной стороны, вроде бы много. И это действительно большое число для очного опознавания. Но, принимая во внимание, что в ходе поисковой операции интерес должны были представлять люди с выраженным левшизмом и явные левши – а таковых всего около 5% населения – число потенциальных подозреваемых должно было резко сократиться.

Ориентировочно, таких лиц должно было быть около тысячи человек, точнее, несколько менее этого числа. Конечно, величина тоже большая, но ведь вовсе и не требовалось проводить опознание сразу всех левшей Свердловска. Начинать следовало с тех, кто живёт в относительной близости от места совершения преступления, то есть не далее 3-4 км от места похищения девочки. Технически организовать такую проверку уголовному розыску было вполне по силам, причём провести её можно было, замаскировав под работу по подготовке постановки молодых людей на воинский учёт. Сначала собрать информацию о мальчиках-левшах или с выраженными признаками левшизма, учащихся в старших классах средних школ, затем дополнить её сведениями из вечерних школ рабочей молодёжи. Учителя должны были знать всех «своих» левшей. Их информация могла быть прекрасно дополнена данными территориальных и ведомственных поликлиник. Такая селекция позволила бы скрытно переписать всех левшей Свердловска в возрасте 16-17 лет, причём независимо от того, учатся ли они в школах, или пошли работать на заводы. Получив необходимый список, можно было проводить негласное опознание так сказать явочным порядком, замаскировав его под диспансеризацию призывников или сбор документов для оформления паспортов. Работы, конечно, было бы много, но технически задача такого рода была вполне решаема.

В общем, вероятность отыскать преступника была совсем даже не нулевой. Принимая во внимание, что по всем предыдущим эпизодам уголовный розыск вообще не получил сколько-нибудь серьёзной ориентирующей информации, опознание явочным порядком леворуких юношей, проживающих в районе Верх-Исетского завода, представлялось не такой уж и глупой идеей. Во всяком случае, такого рода селективный отбор подозреваемых и их последующее опознание свидетельницей, могло с немалой вероятностью привести к обнаружению злоумышленника, виденного Аксёновой.

Но – тут мы снова делаем вынужденную и неизбежную оговорку – все эти рассуждения имеют сугубо умозрительный характер. Никто в свердловском уголовном розыске не ломал голову над возможной леворукостью преступника, никто вообще не связывал воедино различные нападения на детей, а если и связывал, то не доверял документам свои предположения. Может быть, на уровне разговоров тема эта и поднималась, ведь тот же самый Чемоданов мог напомнить своим коллегам о нераскрытом убийстве Герды Грибановой, хотя… Хотя, впрочем, они и сами вряд ли забыли это убийство, о которое обломали когти, так ничего и не достигнув.

Помимо Анны Аксеновой, операм из отделения Чемоданова удалось отыскать ещё одного в высшей степени важного свидетеля. Оперуполномоченный Игнатьев во время поквартирного обхода наткнулся на 13-летнего мальчишку Борю Горского, который, как выяснилось из беседы, также видел похитителя Вали Камаевой. Встреча произошла 22 июля, то есть в день похищения девочки, чуть позже того, как с незнакомцем столкнулась Анна Аксенова. Похититель двигался по улице 9 января в сторону Площади 1905 года, что соответствовало показаниям Аксеновой. Как сообщил новый свидетель: «Неизвестный гражданин… за руку вёл девочку Камаевых и вёл с нею разговор, что зайдут в магазин и купят печеньку». Приметы похитителя Боря Горский описал такими словами: «16 лет, среднего роста, одет в синюю рубашку, брюки чёрные, на ногах серые полуботинки, волос… светло-русый и завивается очень». Горский уверенно заявил, что может опознать таинственного молодого человека.