Ур, сын Шама

- Выходит, за работу, которую он сам выполнить не может, Пиреев получит степень доктора наук и соответственно больше денег?

- Ты удивительно догадлив.

До Ура ее ирония, однако, не дошла.

- Ты преувеличиваешь, - сказал он. - Не думаю, чтобы моя догадливость могла кого-нибудь удивить. Теперь скажи мне: будет ли вред оттого, что Пиреев защитит диссертацию и станет доктором наук?

«Вот навязался на мою голову!» - подумала Нонна.

- Для нашего отдела скорее будет не вред, а польза, - сухо сказала она.

- Ты имеешь в виду океанскую экспедицию?

- Да. И вообще тему электрических токов в океанских течениях. Она не совсем в профиле нашего института, это личная тема Веры Федоровны. Грушин против нее возражал. А Пиреев утвердил.

- Значит, вреда не будет, - удовлетворенно сказал Ур.

Нонна любила логику и всегда старалась следовать ее правилам. Но приверженность Ура к строгим логическим выводам вызывала у нее раздражение. И ее вдруг охватило желание смутить безмятежность этого новоявленного моралиста.

- Тебе не доводилось читать евангелие? - спросила она. - А я читала. Моя бабушка верила в бога, и после нее осталось евангелие. Так вот, там есть довольно любопытные афоризмы. Например: «Не приносите в храм цены песьей».

- Цена песья, - вдумчиво повторил Ур. - Это значит стоимость собаки?

- Это значит, что нельзя жертвовать храму средства, добытые недостойным путем.

- Нонна, я не понял, - сказал Ур, помолчав.

- Ох, - Невозмутимость Нонны подвергалась тяжкому испытанию. - В переносном смысле я имею в виду храм науки, - начала она объяснять докторальным тоном. - Нельзя вводить в этот храм недостойного, которому там не место. Если и это тебе непонятно, то поясню: корыстные цели несовместимы с занятием наукой. Теперь понятно?

- Не совсем. Мы ведь не преследуем корыстной цели, делая за Пиреева диссертацию.

- Преследуем, - сказала Нонна сквозь зубы, чувствуя, что еще немного, и она сорвется, завизжит на всю улицу. - Пиреев администратор, а не ученый. Мы не должны способствовать тому, чтобы он получил докторскую степень, которой не заслуживает. Но мы способствуем, чтобы заручиться его поддержкой в наших делах. Это и есть корыстная цель. То, что мы при этом не ищем личной выгоды, дела особенно не меняет. И давай на этом закончим. Не очень-то приятная тема.

Ур молчал размышляя. Впереди тротуар был разрыт. Нонна сошла на мостовую, а Ур остановился, глядя на женщин в апельсиновых курточках, копавших траншею.

- Ур, я пойду, - сказала Нонна.

- Подожди минутку, я сейчас.

Он шагнул на тротуар. Тут, у двери маленького, как шкаф, магазина, как обычно, стоял толстощекий продавец в кепке метрового диаметра, стоял, выставив полусогнутое толстенькое колено и с чувством превосходства поглядывая на прохожих.

- Что надо? - процедил он, взглянув на вставшего перед ним Ура.

- Надо, чтобы ты работал, - сказал Ур. - Женщины копают землю, им тяжело с лопатой. А ты целыми днями стоишь тут и ничего не делаешь.

- Ты что привязался? - сузил глаза магазинщик. - По роже хочешь?

- Не хочу, - добросовестно ответил Ур. - Ты отдохни, - обратился он к ближайшей из работавших женщин и вытянул у нее из рук большую совковую лопату. - А ты работай. - Он протянул лопату магазинщику. - Бери, бери. Надо работать.

Женщина, у которой он отобрал лопату, разинула от изумления рот. Ее подруги перестали копать, смотрели с интересом. Начали останавливаться прохожие. Остановился и проходивший мимо лилипут - тщательно одетый, с напомаженным аккуратным пробором, с маленьким личиком в сетке мелких морщин. Должно быть, он направлялся в цирк, находившийся неподалеку отсюда. Увидев Ура, лилипут улыбнулся ему и кивнул, но Ур его не заметил. Он все протягивал продавцу лопату.

- Издеваться? - прошипел тот сквозь зубы.

По-боксерски сбычившись, он шагнул к Уру и с силой толкнул его в грудь. Ур удержался на ногах, только отступил шага на два.

Из расположенного напротив ателье по ремонту телевизоров выскочили двое парней и наперегонки, петляя между автомобилями, пересекли улицу.

- Эй, в чем дело? - крикнул один, подбегая.

Ур не обратил никакого внимания на прибывшее подкрепление. Он стоял, напряженно выпрямившись, лицо его словно окаменело, и он скрестил жесткий, тяжелый взгляд с ненавидящим взглядом продавца.

Тут-то и произошло нечто поразительное. Работницы в апельсиновых курточках, и несколько случайных прохожих, и дружки продавца, и лилипут-циркач, и, разумеется, Нонна видели своими глазами, как продавец вдруг оторвался от земли и повис в воздухе. Распластавшись, как гигантская лягушка, он беспомощно и судорожно махал руками, пытаясь дотянуться до балконной решетки второго этажа. Кепка свалилась с его головы, обнажив раннюю лысину.

Это продолжалось недолго - не более пяти секунд. Потом продавец рухнул ничком на кучу песка. Дружки подскочили к нему, поставили на ноги. Глаза у продавца были безумно выкачены, и он бормотал нечто нечленораздельное.

- Ай-яй-яй-яй! - заголосила одна из работниц. - Что это было?!