Упреждающий удар

У него погибли все сотенные, большая часть десятных, но теперь уж возьмет царский дворец. "Господи! дай силы полонить ханских женок - и тогда можешь взять мою жизнь!.." - перекрестился, подозвал отличившегося в бою Митяя Свистуна.

- Будешь десятным ватаманом. На вот этих воев - дожги!.. И возьми потом ту вон темницу, - показал на слева от Дворца полуподземные длинные строения за невысоким забором.

Услышал о темнице - вспыхнула у Митяя в груди хмельная надежда, сердце забилось пойманной птицей: "Может, Марфу с Ванютой тама-ка найду! - но тут же отрезвляющая мысль: - В темницах у них одни мужи-полоняне - женок разбирают по домам... гаремам".

На миг появившуюся на разбитом окровавленном лице Митяя тень растерянности боярин Андрей Воронцов понял по-своему:

- Хватит у тя сил - смотри, чево стоит один Иван, - показал на огромного молодого воя. - Там у их мало осталось сторожей... Освободи полонян и помоги мне - пойди на приступ вон тех мечетей, - махнул рукой в сторону низкорослых башен - мечетей. - Не дай им выйти оттуда, запри их там... А Дворец я сам...

Митяй посмотрел на царский дворец, - на соединенные друг с другом переходами одноэтажные здания с плоскими крышами с загнутыми кверху краями, с большой мечетью в глубине, ожил: "А вдруг там они?!" - блеснул глазами...

...Зародился день, но не показалось рыжее татарское солнце - небо закрыла серо-бурая дымная пелена.

Прибежали скоровестники от московского боярина. Сообщили, что сожжен амбар с оружием и что вместе с освобожденными из тюрьмы полонянами бьются внутри Дворца - просили помощь...

- Боярин велел сказать, што зело много воев погибло, и ежели не пособишь, то ханских женок... гарем не поимати...

Константин Юрьев сбежал на землю - его трясло, зубы стучали от озноба, нетерпения, страсти... - отослал полусотню на помощь. Наказал:

- Царских женок, ребенков полоним - Ахмедку победим!..

Пока семья его будет у нас в руках, он не пойдет на Русь... Иди!..

Дайте знать, когда полоните, и сразу к ушкуям - меня не ждать.

Стремительно ушла, как улетела, развевая кафтанами, резервная полусотня - засиделись, истомились.

Вятский воевода облегченно вздохнул - сожжены запасы ханского оружия, освобождены русские полоняне. Они были бы проданы арабам или персам - редко русских оставляли в Орде - они никогда не превращались в рабов-скотов: восставали и, если оставались живы, уходили... Появилась надежда добиться своей цели... Тряхнул головой, в глазах заплескало, забушевало синее пламя, вбежал на глядень...

...Ушкуи не дошли до берега: сели на мель. Сотенный Осип Кириллов спрыгнул - вода по пояс, ноги провалились в ил. Выдергивая одну ногу за другой, пошел на темную стену конных татар. "Ждут, когда на берег вылезем", - обернулся: уже различить лица воев.

- Поворачивай! - и сам повернул налево, - на мост.

Татары взвизгнули, начали стрелять. Русские, защищаясь щитами, упрямо шли по воде к мосту.

- Стрелите!..

Аким Белый бросился за сотенным. Стрела тюкнула в бок, не пробив кольчугу, повисла на кафтане. Поднял тяжелый лук, повернулся - ответил стрелой: она мягко, бессильно ушла... "Тетева намокла!.." - бросил в воду, отцепил круглый, обитый жестью щит, прикрыл лицо.

Два-три русских воя остановились, согнулись, споткнувшись, упали, - другие стонали от боли, но шли по колено, по пояс в воде...

Мост! С ходу, не выходя из воды, с яростным ревом бросились на деревянные перила моста, на татар.

Никто не думал, сколько их. В том, как сейчас русские воевали, атакуя небольшими силами с решительностью, напором, равными огромному полку, было что-то ужасное, сверхъестественное, не укладывающееся в здравый смысл.

Осип-сотенный, - длиннорукий, среднего роста, но на голову выше татар, - взяв двумя руками меч, вертелся на мосту: бил по перекошенным от ужаса и злости мордам ордынцев.

Он знал: Юрию Волковцеву не выбраться на мост. Только его, Осипа, сотня смогла перерезать путь на Сарай, остановить беспрерывно подходившую помощь. "Лишь бы успели Дворец взять!" - лицо в крови, несколько стрел порезали незащищенное лицо...

Рядом плясал, крутился, сверкал глазами коренастый Аким Белый. Вдруг как прорвало плотину - давнули татары, вперед вырвались конные, ударили копьями...

Аким увидел, как повалился пораженный копьем татарского бея сотенный, - задохнулся от ярости, замахнулся мечом, - удар по руке - боль, - меч вылетел...

Прямо с коней попрыгали татары, сели на него верхом, стали крутить веревками... Он рвал левой рукой веревки, вонючие ватные халаты на татарах, пытаясь сбросить с себя ордынцев, - правая висела плетью, - но не мог... С тоской, болью оглянулся - может кто поможет, но помочь было некому: то там, то здесь - выдавленные с моста на берег, - по отдельности бились русские... Тучи конных галопом шли на город...

...Афанасий Веригин - простоволосая голова его в кроваво-грязной пыли - лежал кверху лицом на горячей земле.

К нему подбегали то один, то другой десятные ватаманы; откинув пегую бороду, он шевелил губами - что-то говорил - и слабо отталкивал их руками, показывал, чтобы шли - сражались...