Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим

Позже, проводя бизнес-курсы в Москве и областных центрах, я обратил внимание на неуклонную закономерность: курс больше востребован там, где более развит бизнес, т. е. в Москве, Екатеринбурге, Санкт-Петербурге, в Саратове, Челябинске, Владивостоке и еще немногих областных центах. Там же, где рыночные отношения развиты слабее и где, казалось бы, бизнес-курсы очень нужны, напротив – проведешь один раз занятия, и больше в этот город приезжать не хочется:

часть людей, полюбопытствовав, какие автомобили стоят у подъезда и кто из местных богатеев осенил курс своим присутствием, исчезают после первого же перерыва, несмотря на уплаченные деньги. К концу курса остается не более 60 % аудитории.

Да и учебные организации, организующие мой бизнес-курс в таких городах, как правило, тоже пока работают не полностью на настоящем рынке, а датируются какими-то фондами или спонсорами и поэтому заискивают перед клиентами, которые им кажутся важными или «перспективными».

Понятно, что при большом спросе на наши курсы вторично приезжать в такой город бессмысленно – надо подождать лет пять, когда и в этом городе бизнес будет заключаться не только в том, «как отнять и разделить», но и в том, «как произвести и обслужить».

Как видим, «мазутная психология» многолика и, по-видимому, распространена гораздо шире, чем я здесь упомянул, глубинная же причина ее – социальный пессимизм.

2.16 Экспериментальная группа

В Центре «Олимпиец» (в Химках, под Москвой) мне дали маленькую зарплату, но зато позволили экспериментировать.

Группа для экспериментов появилась сама собой.

Комсомольские лидеры тех времен были публикой специфической. Прагматическая, устремленная на карьеру, без излишнего энтузиазма, но не лишенная подчас безопасных патриотических порывов и рассуждений о судьбах державы (сидя в финской бане, прикрывшись полотенцами и с импортным пивом в руке).

Деловые качества комсомольских лидеров в массе своей оставляли желать лучшего (они получали за «лидерство» зарплату и, фактически, назначались сверху). В те годы у партийных и хозяйственных руководителей была дежурная характеристика на их счет: «любят как взрослые, а работают как дети». С другой стороны, все же, в среднем, деловые качества у них были выше, чем у остальной молодежи. Да и ельцинская приватизация, разодравшая в клочья народное хозяйство страны, показала, что кой-какая хватка и у комсомольских лидеров – хотя бы лично для себя – все же была.

Мне с группой повезло. После первого или второго занятия, поняв чему и как я буду их учить, группа попросила: «А давайте начинать занятия на час раньше, чтобы мы могли больше от вас всего узнать!»

Не успели мы и неделю проработать в новом режиме, как группа вновь попросила: «А давайте еще раньше! Давайте не в восемь, а в полседьмого! Мы все равно в шесть по радио теперь встаем!» Я согласился, и теперь у меня образовался серьезный дополнительный объем учебных часов, что, собственно, и позволило экспериментировать.

В частности, чтобы вырвать группу из объятий стереотипов, я договорился об однодневной практике для них – высадить своего рода десант (потенциальных) менеджеров. Они должны были провести один день на одном из близлежащих предприятий, в течение дня организовать решение (продавить, научить достичь, добиться), пусть мелкого, но практического улучшения на каком-либо участке его работы, а вечером вернуться с отчетом. Мы снабдили их соответствующим мандатом, чтобы на предприятиях их приняли всерьез, и они были помещены в «местность смерти». Разговоры о том, что одного дня мало, снимались простым арифметическим рассуждением: если за один день ничего не сделать, то за год – 365 раз ничего не сделать.

Результат поразил участников «десанта», и они взахлеб рассказывали, как сумели достичь результата: где-то, наконец, при них покрасили, где-то при них разъяснили, где-то отгрузили, застеклили, починили, разобрали хлам, зарыли и заасфальтировали, – т. е. решили то, что годами не решалось.

Эта «практика» их окрылила и сплотила, а мне позволила отрабатывать с ними мелочи.

Подобно тому как подросток, осваивая вождение автомобиля, горит желанием скорее «порулить» и вполуха слушает про остальное, так и многие слушатели начинают скучать, когда речь идет о мелочах (о тех мелочах, из-за которых им в будущем предстоит пережить серьезные неприятности, а то и трагедию), но они хотят скорее – про «порулить».

Для того чтобы терпеливо слушали про мелочи, нужен высокий уровень доверия аудитории.