Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим

– Немногие могут похвастаться, что работают органично вместе с супругами, что есть у них и общие деловые интересы, кроме семейных. Как вам это удается?

– У нас большая практика совместной работы с Джейн. Кроме того, мы дополняем друг друга. Я в значительной степени обязан видением деталей Джейн, более того, она и сейчас может разглядеть больше деталей, чем я. Это очень существенно, потому что благодаря важным деталям, если есть адекватная картина мира, управлять событиями легко. А если картина мира неадекватна, то можно применять титанические усилия, геройские, а управлять будет тяжело, а то и плохо.

– То есть можно посоветовать мужской половине потенциальных участников следующего бизнес-лагеря брать с собой жен? Картина мира последних расширится, а у мужей она станет более адекватной.

– Если участник не собирается в обозримом будущем, как бы это сказать, искать других спутников жизни, то имеет смысл приезжать вместе. Бизнес-лагерь – это государство, и приезд сюда подобен временной эмиграции. Это все равно как эмигрировать одному или с семьей. Вот и возникает вопрос, хочешь ли ты прожить вторую жизнь в другом государстве один или вдвоем?

– На вечере торжественного закрытия бизнес-лагеря прозвучало, что теперь, после исчезновения игровых имен, участники снимут с себя и роли, станут самими собой, и придется знакомиться заново… Я же не могла избавиться от ощущения, что именно в рамках бизнес-лагеря, с принятием игровых имен, участники и оставили все роли за пределами игрового государства – роли жен-мужей, директоров, топ-менеджеров, подчиненных. Наоборот, с исчезновением игровых имен они «надели» на себя роли.

– Это правильное впечатление.

Сартр делил существование на подлинное и неподлинное. Подлинное существование, когда человек сбрасывает все маски, становится такой, какой он есть. Квинтэссенция подлинного существования – это когда во время войны перед расстрелом запрут всех людей в одну комнату. И вот они сидят в одной комнате, а в пять утра их расстреляют. А сейчас они ночью говорят… И нет никакой разницы – кто там министр, кто безработный, это не играет никакой роли.

Мера подлинного существования бывает разная. В бизнес-лагере более подлинное существование, чем в обычной жизни.

С большим трудом оторвавшая Дика от дел

Диана, ваш собкор из Таллинна

Отзыв Санчеса

Был я, друзья, в бизнес-лагере Владимира Тарасова. И хочу сказать вам только одно: супер.

Для чего и жизнь, если не для того, чтобы наполнять ее такими переживаниями? Восемь тарасовских лет пролетели как восемь дней – нет, еще быстрее. Столько уже написали об этом журналисты, а я хочу прибавить кое-что свое. Троеборье – экономика, политика, менеджмент – да.

Но хочу предложить собственную триаду: отдых, работа, игра.

Отдых – потому что, во-первых, перемена деятельности (а также имени, места жительства, окружения и пр.). Во-вторых, наше время было 100 % структурировано. Никаких пустот, зевнуть некогда (может, потому и спали по три часа?). И все на свежем воздухе, в чудном поселке Лосево. Стоит ли удивляться, что, уезжая из лагеря, я чувствовал себя отдохнувшим?

Работа. А как же не работа? Работа в АО, работа во властных структурах и так далее. От многих я слышал, что в таком ритме на собственных предприятиях работать не приходилось.

Игра. Между прочим, а что такое игра? Даже в самом что ни на есть обывательском смысле? Нечто «несерьезное», во-первых. Почему несерьезное? Потому что «ненастоящее». Нечто развлекательное, во-вторых. То есть отвлекающее от «того, что следует», от некой цели. Получается в обоих случаях, что игра – это не то, чем следовало бы заниматься. А чем следовало бы? Спросите тех, кто осуждает игру.

Я думаю, что тут ошибка. Люди ошибаются. И причина проста. Кое-кому представляется, что от человека до его цели лежит прямая-прямая дорога. Главное, не отвлекаясь, бежать по этой дороге. Ха-ха.