Управдом

— Ох догуляешься ты, Сенька, со своими дружками, — беззлобно и даже как-то грустно, без запала, сказала она. — Марш домой, проспись, потом поговорим.

Семеном, насколько Травин знал, звали брата машинистки, так что сложить все, что он увидел и услышал, в общую кучку, было нетрудно. Брат и сестра скрылись в доме, Сергей подобрался поближе, но оставшаяся на улице собака подняла такой лай-перелай, что ему пришлось отступить.

Теперь с девушкой нужно было увидеться обязательно, только при дневном свете и подальше от дома. Пораспросить невзначай о брате; если с ним какие-то проблемы были, Люба обязательно расскажет, в женщинах секреты плохо держатся. К тому же, судя по ее словам, она его друзей вроде как знала, а значит, и тут он мог что-то выяснить. С другой стороны, если этот Сенька как-то связан с бандитами, то и сама Люба тоже могла быть замешана.

«Держи друзей близко, а врагов — еще ближе», вспомнил Сергей фразу своего бывшего командира Громова. Какой в этом смысл, он тогда не понимал, врагов они выцеливали издалека, но звучала чья-то цитата красиво и в то же время банально, как статус в соцсетях.

Последний день, отпущенный доктором Райхом и коммунхозотделом для самосовершенствования, разбудил Травина выстрелом солнечного луча прямо в глаз. Он вернулся домой затемно, посидел в чайной на три рубля с копейками, наевшись свежих булок с маком и корицей, погулял еще по улице, поглазел на звезды, еле отбился от пьяной проститутки, в общем, провел время так, как и надо его проводить в двадцать с большим лет.

Сергей легко поднялся, он отлично выспался и чувствовал себя великолепно, даже бок почти не болел. Привычно отжался, попробовал поприседать, но рана на ноге, потревоженная вчера ползанием по подвалу, саднила.

— Нас утро встречает прохладой, — не торопясь спустился он с лестницы, — нас ветром встречает река, кудрявая, что ж ты не рада…

Чему не рада кудрявая, он петь вслух не стал, а приличный вариант на ум не приходил — на первом этаже четверо детей скоблили пол. Они отчистили уже большую часть посветлевшего от хлорки налета, сдвинув стол и стулья к окну. На столе стоял котелок с чем-то горячим, дымящимся и, судя по запаху, вкусным.

— Дядя Сережа, Лиза кашу сварила, — Емеля подскочил к Травину, — перловая, даже на молоке.

— Да? А молоко-то где взяли?

— Так сухое было в мешке, его и развели. Нельзя было?

— Я же сказал — все, что найдете там, ваше. А каши я сейчас с удовольствием поем, только умоюсь. Вы чего не в школе?

— У меня занятия в десять начинаются, — ответил Петр, — а у Митяя и Емели только в час дня. Они во вторую смену сегодня.

В одиннадцать привезли на подводе смесь песка с цементом — начсклада не обманул, прислал вовремя, и почти до вечера Травин провозился с подвалом, клал обратно кирпичи, оставляя в найденных милицией нишах небольшие отверстия, мало ли понадобится потом. Заодно еще раз обстучал все стены и пол и снова ничего нового почти не нашел. В углу, среди строительного мусора, обнаружился кругляш сантиметра два диаметром, похожий на монету, с отломанным позади крючком.

— Пуговица, что ли? — Травин повертел кругляш так и эдак. — Или значок?

Попробовал на зуб, провел кругляшом по кирпичу. Пуговица, судя по всему, была сделана из серебра.

— Граммов десять будет, — подбросил кругляш на ладони.

На пуговице был знакомый герб — перевернутая подкова с мальтийским крестом и вензель с буквами О и Р.

— Интересная вещица, — пробормотал себе под нос Травин. Так, вслух, ему всегда думалось легче. — Соседка моя вроде Белова, Дарья Павловна, к ней эти буквы не пришить никак, даже если фамилия по мужу у нее. Если бы я, как все мои родственнички, в пажеском корпусе учился, а не в авиаотряде груши околачивал, может, и знал бы, чей это герб. Совпадение занятное, можно было бы поспрашивать осторожно, но, скорее всего, простое совпадение, и Белова эта мне симпатична. Плюнуть и забыть.

Он положил кругляш в карман и снова принялся за стены. За это время дети успели вернуться из школы, пообедать, убежать на улицу и вернуться обратно. Когда Сергей поднялся на первый этаж, снова, как и днем раньше, уже совсем, до темноты завечерело. На столе стояла керосиновая лампа, и Травин пообещал себе, что завтра, а уж на неделе — точно, восстановит в доме электропитание.

— В выходные время летит незаметно, — подмигнул он Лизе, налил из чугунка тарелку супа с крупой. — Ты сама ела или только готовишь?

Девочка покраснела, потом кивнула.

— А остальные где?

Лиза показала рукой уровень своей головы, сложила ладони и прижала к щеке.

— Емеля спит.

Девочка кивнула, потом подняла руку повыше и нарисовала в воздухе колечки.

— Митяй что-то пишет, — догадался Сергей.

Лиза снова кивнула, потом вытянула руку вверх и пожала плечами.

— А Петр неизвестно где. Так? Ага. Ну ладно, значит, скоро придет.

Лиза замотала головой, подергала Травина за рукав, прижала ладони к лицу. Потом провела пальцем по горлу.

— Не пойму. Но ты хочешь сказать, что он куда-то в нехорошее место пошел?

Девочка опять кивнула.

— Ты знаешь, куда? Нет? А Митяй? Ну и хорошо, пойдем, поспрашиваем его.