Уполномоченный

Второго, получившего пять пуль в грудь, он атаковал вначале. Ухватил рукой копьё чуть ниже наконечника и дёрнул к себе. Монстр был, как в анекдоте, очень сильный, но очень лёгкий. С оружием расставаться он не хотел, а потому подлетел ближе, напоровшись на клинок животом. Сталь пронзила его насквозь, а Иванов тут же выдернул тесак и рубанул наотмашь по морде, разрубая пятачок надвое.

Тварь, громко охнув, начала оседать. Тут напал второй, ему было нелегко после попадания картечи, но он всё же замахнулся обломком копья. Иванов подался в сторону, наконечник прошёлся вскользь по груди, не оставив даже надреза. После случая с волком, он озаботился формой из особой ткани с защитой от огня и порезов, всё равно, что броня. А второго удара чёрту он сделать не дал, просто пнув его в живот ногой.

Иванов был человеком могучим, весил немало и драться умел. А на ногах у него были тяжёлый ботинки, что ещё больше увеличивало силу удара. Громко хрюкнув, чёрт отлетел назад и завалился на песок, сложившись пополам. Первый попытался встать, но удар тесака перерубил ему шейные позвонки, тело упало на песок и затихло. Второго он попытался взять живым и попробовать разговорить. Когда чёрт попытался встать, в грудь ему прилетел тот же ботинок, потом в морду, потом по почкам. Встать человек не давал, пытаясь избить тварь до состояния, когда даже связывать нужды не будет. Но тварь, как и её сородичи, проявляла удивительную живучесть. Будь на его месте человек, даже крепкий, молодой и здоровый, после стольких ударов ему была бы гарантирована реанимация, а возможно, и морг. А этот тощий герой продолжал пытаться встать.

В итоге, устав его пинать, Иванов навалился сверху и придавил коленом к земле. Скинуть с себя человека весом почти в центнер, у чёрта не получалось, хотя он честно попытался. Заломив руки за спину, при этом оба запястья получилось удерживать в одной руке, человек приставил к горлу лезвие тесака и слегка надавил.

- Говорить будешь? – спросил он, не особо рассчитывая на успех. Эти твари, вероятно, и говорить-то не умеют, не только по-русски, а вообще.

- Сдоххххнииии, - прошипел чёрт. – Умриииииии… Ненавижуууу…

- Извини, не сегодня, - ответил Иванов и хотел уже задать следующий вопрос, но чёрт сам прижался шеей к лезвию и дважды дёрнул головой, лезвие распороло кожу на шее, а следом и артерию, на песок хлынул потом тёмной, почти чёрной крови. Спасать тварь, накладывая жгут, Иванов не собирался, разговор очевидно не клеился, вряд ли сможет выжать что-то ещё.

Тем не менее, стычка дала кое-какую пищу для размышлений. Например, то, что твари всё же говорили. Более того, говорили они по-русски. Не сказать, что это их родной язык, но отдельные слова произносили. Что отсюда следует? Что где-то есть люди, говорящие по-русски. И от них эти твари нахватались выражений. Он ведь, чёрт этот, сознательно говорил про ненависть. Значит, для таковой есть причины. Вот когда найдёт людей, можно будет и спросить о причинах. Пока же он сфотографировал тварей в нескольких ракурсах и, бросив их на берегу, отчалил.

Глава 2

Глава восьмая

Людей он нашёл. На следующий день, обследуя очередные руины, где причудливо сочетались признаки земных строений с теми самыми творениями чуждого разума, услышал голоса. Сразу напрягся, поскольку понятия не имел, что это за люди и зачем сюда пришли. Вариант, что они здесь живут, отмёл сразу. Место нежилое, сплошные руины, селиться здесь нельзя хотя бы потому, что запросто привалит рухнувшей стеной.

Голоса слышались позади большого дома, то есть, дом этот был большим когда-то, а теперь две трети рассыпались, представлял собой только контуры. Стараясь не наступать на обломки, Иванов медленно подходил к источнику шума. Голосов было несколько, они что-то обсуждали. Но говорили тихо, самих слов было не разобрать.

Поначалу он хотел выйти к ним и поприветствовать, держа руку на оружии, но теперь передумал, решив какое-то время понаблюдать издали. Сдав назад, он забрался в соседнее здание и, поднявшись на второй этаж, стал наблюдать. Отсюда можно было рассмотреть людей вживую. Трое, одеты бедно, хотя, что он понимает в уровне жизни местных. Может быть, для них шаровары, сапоги и серая рубаха – верх богатства. Сами они выглядели тоже не особо хорошо, худые, измученные. Двое молодых, лет по двадцать пять, а третий – примерно ровесник Иванова, с той разницей, что был он худым, сутулым и носил чёрную бороду с обильной проседью. Все эти подробности были видны потому, что рассматривал он их в оптику, не в бинокль, а в прицел винтовки, чтобы, значит, долго не искать, если что.

А потом случилось то, что должно было случиться, Иванов, при всех своих положительных качествах, отнюдь не был профессиональным диверсантом. Военную подготовку он проходил тридцать лет назад, и уже мало что помнил. Попытка переместиться, вызвала грохот обломков, выкатившихся из-под ботинка, на этот грохот люди обернулись и… стали стрелять.