upload

Гарри, Том и Северус преклонили колени, с замиранием сердца ожидая, одобрит ли Госпожа их выбор наказания для Дамблдора, прописанный рунными знаками у его ног, не посчитает ли его неверным, а их действия дерзкими? Не зря же она сказала, что это станет их испытанием.

***

– Что они делают? И при чем здесь феникс и волшебные палочки? – не выдержал один из магов, наблюдавших за непонятным обрядом, буквально за секунду до того, как возле колдующих появилась неведомая женщина, а по коже всех присутствовавших пробежал холодок неосознанного страха.

– Они воззвали к самой Великой Магии, отдав ей право наказывать Дамблдора, – благоговейным тоном в залегшей тишине пояснил Флитвик и встал на колено, повторяя действия триады. Он был полугоблином, в его жилах текла кровь волшебного существа, так что и магию воспринимал несколько иначе, чем обычные колдуны, поэтому быстрее остальных сообразил, что произошло. Его слова услышали и, не задумываясь, почтительно склонились перед той, что окинула их царственным взглядом, прежде чем сосредоточить свое внимание на Альбусе, взиравшем на нее в смертельном ужасе. Он тоже догадался, кого вызвала триада. О подобном ходили легенды, но никто не мог сказать наверняка, когда Великая показывалась людям в последний раз.

***

Том, Северус и Гарри не рискнули вставать, пока Госпожа легким прикосновением пальцев к их головам не позволила этого сделать. Они молча дожидались ее вердикта, пока она с надменной ухмылкой изучала их огненные письмена.

– Да, Альбус, наворотил ты дел, – Госпожа презрительно хмыкнула. – Будь по-вашему, – обратилась она к Гарри, Тому и Северусу, на миг оглянувшись через плечо. – Альбус Дамблдор, я отбираю у тебя дарованное при рождении, – тут же лицо Дамблдора исказилось в невыносимой муке, но, лишенный голоса, он не издал ни звука. – В свидетели моего решения из тени под крылом прошлого призываю тех, кто были верными союзниками тому, кто стоит перед нами, ожидая своей участи. Они предали его после того, как он предал их, и за это по его воле были отправлены за Грань, – слова Госпожи отчетливо слышали все, кто собрался возле защитной полусферы.

Стоило ей замолчать, как слева от нее около начертанных на земле горящих знаков появились три человека. Узнавшие их не сдержали возгласов изумления: Аластор Грюм, Ремус Люпин и Питер Петтигрю выглядели как живые и были точно такими, как в минуту своей смерти. Грюм злобно зыркнул на Люпина, а тот в свою очередь чуть дернулся прочь от Питера, державшегося за обрубок руки.

– В свидетели моего решения из тени под крылом будущего призываю тех, чьи судьбы прочно связаны с призывающим, и кто передаст мое слово потомкам и станет хранителем истины.

Справа от Госпожи возникли Драко, Рон и Гермиона. Гарри ободряюще им улыбнулся, когда они посмотрели на него растерянно и немного испуганно, невзирая на то, что были заранее предупреждены. Ребята и сами не поняли, как вдруг очутились внутри купола.

– В свидетели моего решения призываю тех, кто вправе обвинить Альбуса Дамблдора за вмешательство в их судьбу, едва не стоившее им самой жизни. Они были обмануты, оболганы и заключены в каменную тюрьму, – напротив Госпожи с другой стороны от Дамблдора появились Сириус Блэк и Геллерт Гриндевальд, – или в темницу в собственном сознании, – рядом с ними возник Регулус Блэк. Все трое выглядели ошарашенными, ведь их за какое-то мгновение вытащили из дома и забросили неведомо куда. Однако хвататься за волшебные палочки не спешили, увидев перед собой Дамблдора, надежно связанного по рукам и ногам. Да и магия Госпожи явно удерживала их от неподобающих действий. – Лишь ты, Альбус, несешь ответственность за то, как сложились их судьбы до того момента, когда пришло освобождение.

Появление Геллерта оказалось самой большой неожиданностью для Гарри, и он даже слегка заволновался, но затем слова Госпожи его успокоили. Ведь выходило, что отныне Гриндевальд получил защиту самой Магии, признавшей его практически невиновным. Сложно сказать, узнал ли Геллерта кто-нибудь из наблюдавших ритуал, но выяснять это сейчас было некогда. Сириус с удивлением посмотрел на Люпина и Грюма, и его сердце, как ни странно, мучительно сжалось от сочувствия к их участи. А вот Питеру Петтигрю достался от него полный ненависти взгляд, такой же, каким Сириус наградил и Альбуса.

– Подойдите, призвавшие, – отходя в сторону, обратилась Госпожа к Тому, Северусу и Гарри, уступая им место у круга с письменами, разгоравшимися у ног Дамблдора все ярче и ярче, языки пламени уже поднимались почти до пояса. – Да будет ваша воля засвидетельствована и исполнена.