upload

Как насчет грандиозной прогулки перед Новым Годом?

Я улыбаюсь и набираю сообщение.

Ну не знаю…. Все зависит от масштабности грандиозности…

Нажимаю на «отправить» и, прикусив нижнюю губу, жду ответа.

Сообщение от Ангела приходит почти тут же.

Это будет грандиозность грандиозности!

Я смеюсь, читая это, и представляю себе лицо Ангела. Вздыхаю и пишу ответ.

Уговорил. Где, когда, во сколько?

Отправляю. Залезаю на кровать, подбираю под себя ноги и жду, нервно теребя в руках

телефон.

Вскоре приходит сообщение. Я открываю его и улыбаюсь шире.

Завтра. Вечер. Я, ты и Егор. Парк развлечений. Салюты. Смех и фейерверки… Из меня

ничтожный поэт.

Я отвечаю ему сразу же.

Зато ты хорош во многом другом. И не проси меня перечислять, потому что я могу

делать это бесконечно.

Ангел присылает:

Бесконечно?

Я отвечаю:

Бесконечно.

Он долго молчит, и я думаю, продолжится ли наша переписка.

Телефон пищит, извещая о новом сообщении.

Хорошо. Тогда до завтра.

Я пишу:

До завтра.

Он присылает последнее сообщение:

Каждая встреча с вами ― это алмаз, который я прячу в сокровищницу моей души.

Завтрашняя встреча ― сто первая драгоценность, оброненная вами и подобранная мной.

Ангел цитирует Александра Дюма «Три мушкетера». Только вместо «сегодняшней

встречи» он пишет «завтрашняя», и вместо «четвертой драгоценности» ― «сто первая».

Сто первая встреча…

Наша завтрашняя встреча будет сто первой? Он считает?

Я целый час смотрю на его последнее сообщение и улыбаюсь.

Ну разве Ангел не чудо?

***

Вечер двадцать девятого декабря теплый. Крупные хлопья снега кружатся в легком танце

в воздухе и неторопливо опускаются вниз. Люди суетятся, готовясь к главному празднику

уходящего года. Кто-то спешит с работы домой с тяжелыми пакетами, кто-то застревает в

магазинах… Все заняты чем-то важным, а я, Егор и Ангел просто гуляем. В мире нет никого,

кроме нас, наших шуток и разговоров. В мире больше нет лиц, кроме моего, Ангела и Егора. И

это потрясающе.

Все, вроде бы, проходит обычно. Но есть что-то особенное сейчас. Какое-то безумие и

сумасшествие, но доброе и милое. На нас смотрят, как будто мы только что выбрались из

психушки. Вероятно, мы так и выглядим со стороны. Но как еще должны вести себя люди,

которым хорошо, по-настоящему хорошо и весело? И… у каждого свое представление о том,

что такое отдых души.

80

Мы играем в снежки, как будто нам по пять лет. И мы снова ловим на себе осуждающие

взгляды. Из всех людей, которые обращают на нас внимание во время сегодняшней прогулки,

лишь один старик говорит что-то доброе.

― Эх, молодежь! ― вздыхает он, остановившись, чтобы сказать нам что-то. И мы

перестаем дурачиться и слушаем его. ― Мне бы ваши годы! ― старик широко улыбается. ―

Мне бы время, когда я мог быть безумным…

Затем что-то печальное проносится в его глазах, и улыбка становится другой, измученной

и грустной.

― Запомните, ребята, ― обращается он к нам уже притихшим голосом. ― Будьте

глупцами и безумцами, пока есть время. И не смотрите на то, что думают о вас люди, потому

что вы смельчаки, раз можете быть такими, какие есть, а они нет.

Старик снова вздыхает и идет дальше.

― А ведь он прав, ― говорит Ангел.

Я застываю со снежком в руке и вопросительно смотрю на него.

― У нас многого нет, но мы свободны, понимаете? ― губы Ангела медленно

расплываются в улыбке. ― По-настоящему свободны! ― Ангел выкрикивает эти слова,

закинув голову к черному небу и раскинув руки. Мимо проходящая парочка косо смотрит на

нас. Они тоже думают, что мы идиоты. Ну и пусть.

― Что с тобой? ― смеюсь и спрашиваю я.

Егор тоже начинает смеяться.

Ангел опускает голову, и хоть сейчас темно, но я вижу, как сверкает его широкая улыбка.

― Мы можем делать все, что захотим, ― он делает громкий выдох и подходит к Егору,

обнимает его «по-братски» и тащит его в мою сторону. ― Мы можем говорить обо всем на

свете. И это так здорово! ― Ангел обнимает и меня. ― Люди не понимают, чего лишают себя

ради того, чтобы быть похожими на других. И мне никогда не удастся понять, почему они так

рьяно стремятся к этому? ― он смотрит на нас с Егором, по-прежнему улыбаясь. ― Какие же

они глупцы!

― Кажется, он сходит с ума, ― тихо бормочет Егор, медленно переводя взгляд с

озарившегося лица Ангела на меня.

― Определенно, ― хихикаю я.