upload

одержимому одиночеством я скажу, что я муж и отец, ищущему ответов я назовусь дураком.

И тогда ответ станет равен вопросу, но ничего не расскажет обо мне. Когда меня спросят:

"Кто ты?", я уверенно отвечу: " Я - никто. Я фрагмент, осколок зеркала мира, мелькнувший в

твоих руках на долю мгновения, прежде чем исчезнуть навсегда." А ты, задающий вопросы,

ищущий ответов, кто ты?

Ангел переводит взгляд на меня и натягивает выжидающую улыбку.

― О, ― кратко произношу я, потому что не знаю, что должна сказать на это.

― Как тебе? ― интересуется он. ― По-моему, гениально, ― улыбка Ангела становится

восторженной. ― Аль Квотион просто потрясающий! Я его фанат! Сколько правды, сколько

смысла в его словах. Невероятно… Просто невероятно!

― Этот… Аль… твой любимый писатель, получается? ― спрашиваю я.

― Ну, он не то что бы писатель, ― тихо ухмыляется Ангел. ― Но да, в общем-то. Я его

обожаю, ― а затем его глаза начинают сверкать. ― Он пишет стихи, и у него всего одна книга,

― он кивает подбородком вниз, на раскрытую книгу. ― Если хочешь, кстати, можешь взять,

почитать, ― Ангел переводит взгляд на меня. ― Возьмешь?

Я в замешательстве пожимаю плечами и киваю.

― Ладно, давай.

Он захлопывает книгу и протягивает ее мне. Я несколько минут изучаю обложку и

говорю:

― Спасибо.

Я кладу книгу к себе на колени и откидываюсь назад.

― Знаешь, ― со вздохом говорит Ангел, ― я скучаю по тому времени, когда был

маленьким для того, чтобы понимать этот мир. Это было действительно хорошее время. Я не

знал, что такое обиды и предательство друзей. Я не знал о лжи. Я гулял целыми днями и ни о

чем не заботился. Я смеялся и даже не представлял, что когда-нибудь могу столкнуться с

болью, горем и разочарованием. Тогда я любил людей, потому что умудрялся видеть в них

хорошее. Я всему радовался. Я был счастлив оттого, что наступит новый день, и я снова смогу

идти гулять с друзьями…

Он улыбается, но улыбка его производит на меня неприятный эффект. Я чувствую, что его

грусть просачивается в меня, и все внутри напрягается, болезненно сжимается.

― А что сейчас? ― Ангел резко вскидывает голову и печально смотрит на серое небо. ―

Сейчас я другой человек, наполненный изнутри сожалениями, обидами и воспоминаниями о

когда-то счастливом времени. Я сломанный подросток, встретившийся с реально страшными

вещами, хотя мне всего пятнадцать! Я часто задаю себе вопросы, почему это произошло со

мной, почему определенный человек отвернулся от меня, и так далее… Я считаю этот мир

несправедливым. Я сожалею, что что-то сделал не так в свое время. Я сожалею, что не могу

вернуться и все исправить. Ведь если бы в тот день я был осторожней, или вообще не вышел на

улицу, то ничего бы не произошло. Сейчас я был бы другим ― беззаботным, веселым, и я играл

бы в футбол… ― он издает усталый вздох и начинает сутулиться. ― Но я устал сожалеть. Я

устал думать о прошлом, потому что это усложняет жизнь. Это мешает жить настоящим. Я

злюсь на себя, потому что даже при самом сильном желании не смогу избавиться от этих

мыслей, ― Ангел измученно смотрит на меня. ― Ты понимаешь?

60

Я могу лишь кивнуть, потому что не хочу говорить.

Ангел снова вздыхает и отворачивается от меня.

― Детство ― это самый лучший период в жизни человека, ― подводит он итог. ― Это

единственное время, когда мы по-настоящему можем быть счастливы, когда мы еще не знаем о

проблемах. И как глупо, что все дети хотят повзрослеть, ― он хрипло смеется.

― Я не хотела, ― говорю я. ― Я не думала об этом. Возможно, я была странной с самого

рождения.

― Почему тебя назвали Августой? ― спрашивает Ангел. ― Ты родилась в августе?

― Нет, ― усмехаюсь я и качаю головой. ― Я родилась в июле.

― Твоя мама родилась в августе? Или папа?

― Тоже нет. Я не знаю, почему меня так назвали. Мои родители тоже немного странные.

― Я думаю, твоим родителям и моим нужно познакомиться.

Я улыбаюсь. Мои родители давно никуда не выбирались. Они не общаются со своими

друзьями, потому что все время у них отнимает работа. Папа больше не ездит на рыбалку.

Мама не ходит в салоны красоты и не болтает со своими подругами часами напролет. А ведь

когда-то они были нормальными, обычными, как все.

На меня падает капля. Я поднимаю глаза к небу, и снова чувствую сырость на лице.

― Ой, ой, не хорошо, ― бормочу я. ― Дождь начинается.

И в следующую секунду на нас обрушивается ливень. Я, визжа, соскакиваю на ноги, беру

книгу и бегу к деревьям. Смеясь, Ангел догоняет меня.

― Постоим здесь, ― говорю я, стуча зубами.

― Хорошо, ― охотно соглашается он.