Untitled.FR11.rtf5

Сначала призывал к единству, а потом, когда понял, что ему доверяют многие, начал разделять и властвовать.

Вот этот урок прошлого мы должны запомнить раз и навсегда сами и передать своим детям и внукам, чтобы никогда в будущем это не могло повториться в миро­вом масштабе.

Ведь, в конечном счете, мы все стремимся к одной цели, к демократии, а кому не нравится это выражение, то пусть он называет это раем Земным...

Решил записать сегодня три молитвы, которые я передавал в свое время Векшину.

Вот они:

1. Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй Ты нас грешных и не дай Ты нам погибнуть в этом грешном мире.

2. Ангел Божий, хранитель мой, святой, на соблюдение мне от Бога данный с небес, усердно молю Тя, Ты меня днесь просвети, от всякого зла сохрани и не введи Ты нас во искушение, но избави нас от лукавого.

3. Пресвятая Богородица, благослови ты мой день грядущий и помоги ты нам грешным.

Эти молитвы надо размножать на двух языках для спасения своей души и всего человечества и передать нашим демократическим чекистам и казакам. На русском — для себя, и на языке — той стране, в которой наши чекисты и казаки работают.

Эти молитвы пусть читают про себя все, кто стремится взять на поруки не од­ного только человека, но совместно с другими «болеть» за весь мир.

Да, не помню, сообщал ли я, что еще очень много зарытого золота и разных драгоценностей находится в Пензенской области между станциями Соседка и Башмаково в степи под одним курганом. Этот курган я нарисовал на одной из картин, увезённых в зарубежную страну Туркменистан.

Екатерина Полякова II и черно-петуховый генерал Гриша удивительно добры ко мне. Они разрешают мне вместе с ними смотреть телевизор.

Показывали Бориса Николаевича в гостях у Патриарха на празднике Троицы.

Мне кажется, что Ельцин тоже, как и Ш-С., всё уже знает.

Вообще, мне нравится, как он улыбается. Косовато, куда-то на сторону, раздви­гаются тяжелые губы, а глаза смотрят цепко и настороженно, словно из темноты обкомовского коридора.

— Потерпите. — говорит он. — Надо потерпеть еще полгода. Потом будет легче.

И снова улыбается хитровато-косо, как человек, не только счастливо избежав­ший опасности, но и знающий теперь, что в мире для него смертоносно...

Я думаю, что в наше время, когда все так зыбко в мире, только эти остающиеся неизменными ухмылки и освещают нашу беспросветную жизнь.

И все то, что говорит Борис Николаевич, очень правильно и глубоко верно. Я знаю, что Ш-С. возмущает несколько туповатая уверенность Бориса Николаевича, что народу теперь никогда не избавиться от него...

Вот и сегодня Ельцин сказал: «Освободить меня от президентских обязаннос­тей может только Господь Бог!».

Сказал и снова косовато усмехнулся.

Ну и что ж, что Ш-С. это не нравится.

А мне, напротив, приятно сознавать, глядя на усмехающегося президента, ды­хание неотвратимой судьбы.

И бессмысленно — это я обращаюсь к Ш-С. и таким же, как он, — спорить: заслужили мы эту судьбу или нет.

Судьба — это и есть судьба.

Мы ведь с вами не в магазине, где можно, подороже заплатив, выбрать себе что-то поприличнее.

Нет, это судьба, и другой судьбы у нас не будет, и я думаю, что даже и лег­комыслие Екатерины Ивановны Поляковой I не столько определило эту Судьбу, сколько само было определено ею.

Не надо было размножением увековечивать пожирания.

Совершенно правильно говорит Борис Николаевич с балкона Патриаршего дома: «Смирение нужно проявить... »

Очень нам не хватает смирения.

И Векшину, который, прислуживая, порою очень злобно смотрит на меня.

И Екатерине Тихоновне Поляковой II, которая хлестала сегодня пожилого майора Лупилина тряпкой по лицу ...

И мне, который, заметив сегодня в казачьей станице горку с винтовками, начал мечтать о полете на Луну.

Что мне делать на Луне, если Екатерина Ивановна I сейчас на Юпитере, и я не знаю, сможет ли она почувствовать половое сношение на таком расстоянии?

Но я смотрю на пистолет, позаимствованный у генерала Гриши Орлова, и мне трудно противиться желанию улететь.

И портфель, как-то вернувшийся с Юпитера, где он стоял возле стройных ног Екатерины Ивановны I, сидит под столом и смотрит на меня своими выпученны­ми глазами, которых у него нет.

Портфель смотрит на меня, я смотрю на него.

Портфель. весть.

Лететь или не лететь на Луну?..

Портфель смотрит на меня выпученными глазами, которых у него нет.

КОММЕНТАРИЙ ПУБЛИКАТОРА № 1

Отрывок рукописи Героя Вселенского Союза, поэта Федора Шадрункова, оза­главленный «Полет на Юпитер» (Записки сумасшедшего), был получен мною по почте — в голубом конверте с припиской красным карандашом «Немедленно пе­реслать в ближайшее представительство внеземной цивилизации».

Хотя последние слова и показались мне не вполне ясными, я не стал ломать голову над их разгадкой, а поспешил передать дневники издателям.

Поспешность мою объясняет тот общественный интерес, который вызывали содержащиеся в послании сведения.

Вспомните, сколько было толков по поводу исчезновения депутата Векшина.