Untitled

Второй вывод заключается в том, что это печальное дело разрушило большие надежды Клинтона войти в историю как великий президент. Он поступил безответственно и нанес непоправимый ущерб своей репутации. Он уничтожил все возможности, которые у него могли быть после 1997 года для продвижения желаемых либеральных целей - или даже для серьезного и продуктивного обсуждения общественных проблем, включая терроризм. По словам историка Джозефа Эллиса, Моника Левински стала "консервной банкой, привязанной к хвосту Клинтона, которая будет греметь в веках и на страницах учебников истории".13

Сразу после суда стало очевидно, что способность нации к коммерциализации сенсационных новостей остается, по-видимому, неисчерпаемой. В марте 1999 года Левински появилась в телепрограмме 20/20, чтобы дать интервью Барбаре Уолтерс. По оценкам, ее выступление посмотрели 70 миллионов американцев. Ни одну сетевую "новостную" программу не смотрело такое количество людей. ABC требовала и получала от рекламодателей рекордные выплаты за рекламные ролики. И какие рекламные ролики! Это и нижнее белье Victoria's Secret, и зубная щетка Oral-B Deluxe, и промо-ролик фильма "Клеопатра" с закадровым голосом: "Когда ей было двадцать, она соблазнила самого могущественного лидера в мире". Реклама Maytag хвасталась своим продуктом: "Он действительно способен удалять пятна".14

Затем Левински отправилась в турне по Европе, чтобы прорекламировать "Историю Моники", наспех собранную книгу о ее жизни. Она ненадолго попала в списки бестселлеров. Маркетологи подсчитали, что она получит 600 000 долларов от гонораров за книгу, а также еще 600 000 долларов за интервью на европейском телевидении. Эти усилия помогли бы оплатить ее судебные счета, которые были огромными (как и у Клинтона). Подобные аферы свидетельствовали о том, как легко скандалы, связанные с сексом и знаменитостями - мощным сочетанием, - доминируют в СМИ и привлекают внимание людей как в стране, так и за рубежом.15

Освободившись после февраля 1999 года, чтобы сосредоточиться на делах правительства, Клинтон вскоре обнаружил, что внешнеполитические проблемы, как и во время его первого срока, по-прежнему ставят перед ним дилеммы. В частности, это касалось сербского края Косово, где албанцы-мусульмане, составлявшие около 90 процентов населения, активизировали свои усилия по получению независимости. Однако сербский президент Милошевич считал Косово священной частью сербской земли. Стремясь подавить вооруженное сопротивление, его войска прибегли к жестокой и эффективной этнической чистке, чтобы изгнать мусульман из края. По более поздним оценкам, к лету 1999 года число перемещенных албанских мусульман составило 863 000 человек, а число убитых - до 10 000. К началу 1999 года зверства в Косово привлекли внимание всего мира.16

Поначалу Клинтон, поддерживаемый Объединенным комитетом начальников штабов и министром обороны Уильямом Коэном, отказывался всерьез вмешиваться - отчасти потому, что не верил, что оказание военной поддержки повстанцам в Косово отвечает стратегическим интересам Соединенных Штатов, отчасти потому, что хорошо помнил, что произошло в Могадишо, отчасти потому, что в Соединенных Штатах такой шаг, похоже, не получил широкой поддержки, а отчасти потому, что так называемая Армия освобождения Косово, состоящая из мусульманских революционеров, которые устраивали жестокие партизанские нападения на сербов, показалась некоторым осведомленным людям ультранационалистическими головорезами и террористами.17

Рассматривая возможность военных действий для урегулирования нарастающего кризиса, Клинтон понимал, что не может рассчитывать на международную поддержку. Казалось весьма вероятным, что противники вооруженного вмешательства в ООН, возглавляемые Россией, выступят против такого шага. Опасаясь вето, наложенного Россией или Китаем в Совете Безопасности, Клинтон обошел ООН.18 Как и в предыдущих случаях с Боснией, страны НАТО, в частности Франция, также не захотели вмешиваться.

Подобная нерешительность раздражала американского генерала Уэсли Кларка, который в то время занимал пост верховного главнокомандующего силами НАТО в Европе. При поддержке Мадлен Олбрайт, которую Клинтон назначил первой женщиной-госсекретарем Америки в 1996 году, Кларк настойчиво требовал отправки войск НАТО, включая американцев. Клинтон его отстранил. Вспоминая о своем разочаровании, Кларк позже жаловался на то, что воспоминания о войне во Вьетнаме по-прежнему владеют американскими военными и политическими лидерами: "Отношение [Клинтона и Объединенного комитета начальников штабов] было таким,

"Если ты терпишь поражение, ты - неудачник. Твоя карьера закончена. Было уверено, что политики тебя не поддержат, что они сбегут, как только появятся мешки для трупов. Это стало верой".19