untitled

выступавшая живьем, получала миллионы «фанов» за счет

одной-единственной песни и хорошего клипа. Благодаря MTV

авангард мог становиться мейнстримом так быстро, что старая

антитеза — или авангард, или мейнстрим, — на которой строи-

лись теории многочисленных культурологов от Клемента Грин-

берга до Дуайта Макдоналда, потеряла всякий смысл. Курт

Кобейн стал жертвой этой антитезы: он не убил бы себя, если бы

группа не продала столько пластинок.

* * *

Без четверти девять вечера, когда Крис Луонго появился в

CBGB, узкий и длинный бар клуба был уже набит людьми из

рок-индустрии. Некоторые из них — в пиджаках и с собран-

ными в хвост волосами — приехали в Бауэри из корпоратив-

ных небоскребов Тайм-сквер, чтобы послушать первый из трех

концертов нью-йоркского промо-тура новой группы, который

ее сторонники организовали в надежде заполучить выгодный

контракт.

Крис Луонго, тридцатилетний искатель талантов лейбла Pure Records, протолкался через толпу к сцене, где юный Бен Квеллер

настраивал усилитель. Луонго следил за группой уже несколько

месяцев и слышал демо-запись из трех песен, но при этом ска-

зал мне: «Я не мог поверить, что этот четырнадцатилетний

пацан написал песни, которые я слышал». Бен выглядел лет на

двенадцать. У него была белая гладкая кожа, светлые волосы и

пластинки на зубах. Он умышленно долго готовил аппаратуру, напомнив Луонго «ребенка-интроверта, который играет один

на детской площадке».

Но как только Бен начал играть, Луонго произнес: «Он рож-

ден для сцены».

113

Бен не только пел как взрослая рок-звезда — мощным хри-

плым голосом — но он еще и двигался как взрослая рок-звезда, исполняя всю ту «оперу» рок-жестов, что притягивают внима-

ние зрителей к исполнителю. Как он всему этому научился?

Бен играл в кобейновской манере — расслабленно, небрежно, но шумно, иногда размахивая гитарой, как топором, или ими-

тируя ею член в духе Слэша. Звучание музыки притянуло

типов в костюмах от стойки бара к самой сцене. Группа играла

песню «Пора спать», в начале которой Бен спел детским голо-

сом Питера Пена «Уже довольно поздно, и мне пора в постель».

Потом в припеве в нем проснулся рок-н-ролльный зверь, и он

заорал: «Я НЕ ПОНЯЛ ВОПРОСА!».

После концерта Луонго нашел Бена в гримерке, предста-

вился и сказал: «Черт возьми, я бы отдал все за то, чтобы делать

то, что ты сейчас делал».

Но Бен, похоже, снова превратился в ребенка. Он напоми-

нал мальчишку, который только что ненадолго перевоплотился

в рок-звезду. Совершенно искренне он спросил: «Может быть, Крис, ты сможешь в меня перевоплотиться, а?».

На следующий день босс Луонго, Арма Андон, позвонила

Дане Миллман с лейбла Mercury Records и сказала, что та обяза-

тельно должна посмотреть следующий концерт Radish в клубе

Coney Isl and High. «Я знаю, сколько ему лет, — сказала она. — Но

когда он начал играть, у него не было возраста».

Выйдя вечером из клуба, Миллман достала сотовый телефон

и позвонила домой своему боссу, Дэнни Голдбергу. Позже она

сказала мне, что обычно этого не делает, потому что «Дэнни —

человек семьи». Миллман сказала ему по телефону: «Дэнни, ты

должен завтра посмотреть концерт этого парня».

— Дана, я укладываю спать детей! — ответил Голд берг.

— Дэнни, пообещай мне, что пойдешь завтра на его концерт.

114

И на следующий день сам Голдберг пришел в клуб Don Hill’s на последний концерт промо-тура Radish . К этому времени Шум

о группе дошел и до других лейблов, и среди зрителей в тот вечер

было немало людей средних лет, которые когда-то создавали

индустрию рок-н-ролла: Сеймур Стайн с Elektra, Крис Блэкуэлл

с Isl and Records, продюсер Дон Уос. Бен сыграл свой лучший кон-

церт, сделав трюк, для которого большинство рок-звезд были

уже слишком стары, — прыжок с гитарой со сцены, после него

он сыграл электрическую серенаду у столика с ведущими юри-

стами музыкальной индустрии.

— Есть песни с драйвом, но с плохой мелодией, — позже сказал

мне Голдберг. — И есть песни с хорошей мелодией, но без драйва.

Но очень редко в песне есть и то и другое. У Бена ангельское

личико и пластинки на зубах, но его песни — законченные взрос-

лые композиции. В нем есть юность, радость, и это очень хорошо.

В то же время, музыка Бена не претендовала на то, чтобы

изменить понятия о том, каким должен быть рок-н-ролл.

Она была безопасно «альтернативной» и легко вписалась бы

в студенческо-гранжевый или радиоальтернативный фор-

маты, господствующие на радио. И это было хорошо, потому

что, несмотря на заложенный в роке элемент бунтарства, рок-индустрия стала в последнее время очень консервативным

бизнесом.

После концерта в Don Hill’s Роджер Гринауолт, менеджер

Radish , отвел музыкантов в подвал клуба, пытаясь уберечь их, как он позже признался, от духа наживы, осязаемо витавшего в

воздухе клуба. Но представитель Mercury нашел их и там, и они

были приглашены на следующее утро в офис Голдберга. Там на

одном из верхних этажей здания Worldwide Plaza с великолеп-

ным видом на Манхэттен Голдберг перешел в «коммерческое