Унтер-офицер и другие

— Он вас бил? — спросил он.

— Бил, да еще как!..

Чувствуя, что сейчас может произойти непоправимое, я сказал Бубику:

— Товарищ Бубик, продолжайте вести протокол!

Бубик опустился на стул и, едва сдерживаясь, снова взялся за ручку.

— Вы ее били? — спросил я у Рушки.

— Я ее убью! Если еще раз увижу на моей земле, прямо возьму и убью!

«Старик, видать, совсем тронулся», — мелькнуло у меня в голове.

Рушка так разошелся, что посинел от злости, а глаза его готовы были выскочить из орбит.

Имре Шанта тихо выругался.

Мишка Бубик пытался свернуть цигарку, но он так нервничал, что бумага рвалась у него в руках.

Я, тоже нервничая, ходил взад и вперед по комнате, не зная толком, как мне поступить в данной ситуации.

— У нас самосуда быть не должно! — Я остановился перед Рушкой. — Какое право вы имели бить? Старым порядкам пришел конец!.. Если я узнаю, что вы еще кого-нибудь ударили, я посажу вас под арест!

Охотнее всего я сделал бы это немедленно. Мне было от души жаль бедную женщину, которая одна как перст, не получая никакой помощи, растила и воспитывала целую кучу детишек. А этот старый богатей посмел избить ее!

— Товарищ Бубик, запишите: за мелкое хищение хвороста гражданка Пинтерне должна отработать один день в полиции!

— Это же очень мало! Разве это наказание? — возмутился Рушка.

— Боже мой, да я не могу и на один день к вам прийти, — вздохнула женщина.

— Тихо, тихо! Товарищ Бубик, записывайте дальше: гражданина Михая Рушку за рукоприкладство направить на трое суток на военные работы!

— Никуда я не пойду! — воскликнул разозлившийся старик. — Я до сих пор не ходил ни на какие работы, у меня для этого есть поденщики.

Я написал короткую записку директору школы Вандору и передал ее Имре Шанте со словами:

— Товарищ Шанта, возьмите винтовку и проводите Михая Рушку в здание сельской управы. Передадите его и вот эту записку директору Вандору.

— Слушаюсь, товарищ начальник.

Рушка заупрямился и все время повторял, что он ни за что и никуда не пойдет.

— Не хотите три дня отработать, можете отсидеть под арестом, — предложил я ему. — Выбирайте сами, что вас больше устраивает.

Бормоча что-то себе под нос, Рушка поплелся к выходу. Вслед за ним, шел Имре Шанта с винтовкой в руках.

Тетушка Пинтерне тоже хотела идти, но я остановил ее.

— Послушайте меня, Пинтерне, вам не нужно приходить сюда на целый день. Разок зайдете часика на два, другой раз — на полчаса, и все. Поймите меня, по-другому я поступить не мог… А то ведь этот старик взбаламутит все село!.. Михай Бубик! — крикнул я. — Возьми свою повозку да наложи в нее дров, благо во дворе их много. Отвези все это домой к тетушке Пинтерне. Хотя подожди, я тебе сейчас выпишу пропуск: пусть все будет официально.

Тетушка Пинтерне снова заплакала.

— Не плачьте… повода нет никакого.

Взяв с собой Яни, я отправился в замок. Настроение у нас было превосходное. Яни негромко что-то насвистывал себе под пос.

— Ну и молодец же ты, Фери! — сказал Яни, перестав свистеть. — Как ловко уладил это дело…

Садовые ворота замка оказались запертыми, и нам пришлось довольно долго звать сторожа. Им оказался сухощавый мужчина лет сорока с водянистыми голубыми глазами. Движения его были неторопливы, исполнены важности. Выяснили, что зовут его Лацко, что не так давно он сам был небогатым помещиком, но имение уплыло у него из рук и ему пришлось наняться к господину Холлоши ключником. Разговаривал он с нами через узорную решетку ограды, решив, что открывать калитку вовсе не обязательно.

Я сказал Лацко, чтобы он открыл калитку, так как мы хотим осмотреть замок: он нам может понадобиться.

Ключник уставился на нас с таким удивлением, будто мы у него просили его собственный кошелек.

— Я очень сожалею, — передернул он плечами, — но его сиятельство не отдавал мне такого распоряжения.

Видите ли, ему не отдавали такого распоряжения! Мне захотелось посоветовать ему побыстрее отправляться вслед за своим господином и спрятаться вместе с ним. Однако пришлось сказать, чтобы он не играл с нами в прятки, так как мы не шутить пришли. Я сказал ему, что являюсь начальником полиции, и приказал немедленно открыть ворота.

Лацко попросил предъявить ему документ. Я показал ему свой пропуск. Он посмотрел на него, но даже не пошевелился, чтобы открыть ворота или калитку.

Пришлось прикрикнуть на него, пригрозить даже, а он, как ни в чем не бывало, смотрел на меня своими невыразительными рыбьими глазами, и на его гладко выбритом лице не дрогнул ни один мускул.

Выйдя из себя, я повысил голос, потребовал, чтобы он не упрямился, так как осмотр замка я произвожу по прямому указанию советского коменданта.

— Вот как? — с ехидством спросил Лацко. — Любопытно весьма… Тогда почему же сюда явились вы, а не советские солдаты?

«Ну подожди, негодяй, будут тут и советские солдаты», — решил я и, оставив Бубика у ворот, побежал за Мишенькой.

Я понимал, что с моей стороны глупо было не заставить этого мерзавца подчиниться моему требованию, но что поделаешь…

Мишенька взял с собой старого Келемена, служившего в комендатуре, как я уже говорил ранее, переводчиком, и мы втроем направились к замку.