Unknown

Кошон неудобно поёжился и с явной неохотой выдавил из себя:

– Не-ет… Не совсем.

Он поскрёб пальцем лоб, прикидывая, как бы выразиться понятнее, но формулировки скользили по мыслям, словно скользкие угри.

– Там скорее угроза, милорд. Не военная, но идейная, если можно так выразиться. Я полагаю, опасность эта даже бОльшая, нежели та, что исходила от, якобы Девы Жанны, но сформулировать более чётко, пожалуй, не смогу. Я почувствовал это, и, в отличие от герцога Филиппа, не поддался на кажущийся соблазн Божьего откровения, но ощутил заботу о сохранении царствия Его. Церковь никогда не примет эту девушку, и это уже достаточно веский аргумент против неё, но скажу вам больше – Церковь падёт, если она когда-нибудь получит возможность проповедовать, чего от неё, по-видимому и ждут. Страшна была деревенская девушка, чудесным образом взявшая в руки меч, но ещё страшнее станет та, которая всем своим естеством возымеет власть над Словом. Сам папа может произнести витиеватую проповедь, но она станет лишь одеждой для слуха паствы. А то, как и что умеет говорить эта девушка, есть сама душа…

Бэдфорд громко хмыкнул и коротким смешком оборвал речь епископа.

– Чудеса какие-то! И вы хотите сказать, что поняли всё это из одной лишь беседы с девицей?

– Вот именно. – Кошон выразительно посмотрел в глаза регенту. – Именно из одной беседы. Уж не знаю, где и как её отыскала герцогиня Анжуйская, но я готов поручиться своей головой, не будь этой девушки рядом с Жанной, не было бы ничего того, что случилось – ни Орлеана, ни коронации, ни разгрома при Патэ…

Удивление на лице Бэдфорда подержалось немного и уступило место задумчивости.

– А Филипп это понимает? – спросил он после долгой паузы.

– Думаю, да, – ответил Кошон. – Но он желает понять и что-то большее, как мне показалось. И, если бы мы так не спешили, если бы она не была нам так нужна, и мы были уверены, что из плена у герцога Бургундского девушка никогда не выйдет, я бы посоветовал вашей светлости позволить ему понять всё, что он хочет.

– Зачем?

– Чтобы не иметь больше под боком герцога Бургундского.

Кошон с загадочным видом поклонился Бэдфорду и подкрался к нему поближе, как будто желал сообщить что-то совсем секретное.

– Или власть, или душа, милорд, – прошептал он. – Нельзя, получив одно, желать другое. Но, если всё же попытаться… если заглянуть в себя с вершины власти, от страха можно сорваться в такую бездну, из которой возврата нет…

* * *

– Нет, нет, нет…

Клод уже в который раз повторяла это слово, и герцог чувствовал, что где-то в глубине души в нём закипают и ярость, и обида, и злость на кого-то неведомого, кто довёл его до этого дня и до этого выбора.

– Барон обещает полную скрытность и полное обеспечение для тебя до конца твоих дней. Он гарантирует тебе спасение! СПАСЕНИЕ!!! А ты упрямишься, как Валаамова ослица и даже мысли не допускаешь, что бароном может руководить промысел Божий!

Филипп наспех, почти небрежно, перекрестил плечи ладонью и, в который уже раз, потряс перед лицом Клод подмятым клочком бумаги с маленькой печатью, более похожей на каплю запекшейся бурой крови.

– Я иду на фактический сговор с тем, кого должен считать врагом! – ухитрялся кричать он даже шёпотом. – Но я пойду на это, потому что знаю много больше того, что знаешь ты!

– Зато вы не знаете того, что знаю я, – без вызова ответила Клод, которая всё это время смотрела в лицо герцога с твёрдостью абсолютно убеждённого человека.

Филипп опустил руки. Он никак не мог пробиться к её здравому смыслу, не сообщив о том, что Клод нужна на процессе над Жанной только как жертвенный агнец. Но, чтобы сообщить об этом, следовало объяснить, почему судилище Кошона не может казнить саму Жанну, а эта тайна Филиппу, увы, не принадлежала!

Впрочем, герцог почему-то был уверен, что, скажи он всю правду, Клод не остановило бы и это. Она противилась собственному спасению так, будто… будто от этого зависела её жизнь!

– Я очень благодарна его милости господину де Ре, – говорила между тем девушка, – но спасения для меня не будет, если не сдержу данную когда-то клятву.

Филипп едва не схватился за голову. Опять она об этом! «Вместе до конца»! Ей Богу, он был в шаге от того, чтобы сказать ей, кем именно является Жанна, и кем возле неё станет Клод…

Пару дней назад на столе своего кабинета герцог Бургундский обнаружил письмо, запечатанное баронской печатью де Ре. Кто его подбросил, дознаться не удалось, и поначалу показалось странным, что маршал Франции, соблюдая таинственность при передаче письма, нисколько не таится и, фактически, всем и каждому демонстрирует печатью своё авторство. Но, когда Филипп прочитал… когда понял, что именно предлагает барон, он понял и всё остальное – де Ре просто пошёл в лобовую атаку, где, либо получаешь своё, либо окончательно теряешь то, что, в общем-то ещё можно спасти, хотя и кажется, что оно уже почти потеряно.