Unknown

– Кто же знал, что так повернётся… Кому верить? Если нам не помогут ни Дева, ни король, даже бежать отсюда будет некуда, потому что спасения нам тогда нигде не видать…

Люди шептали, люди боялись. И поэтому, когда Жанна вступила в город, её встретили не обычным ликованием, а настороженностью, так похожей на ту, прежнюю, когда ещё не знали, чего от неё ждать, но когда денно и нощно молились о чуде.

Теперь же люди сами не знали, чего хотели. В возможность победить верили слабо, в то, что подоспеет вдруг бОльшая помощь не верили совсем. Да и Жанна казалась им какой-то не такой. Где белые доспехи? Где знамя с ликом Спасителя? Одни только королевские лилии реяли над головами. Но поможет ли король Компьену так, как до сих пор помогал Франции Господь? И жители молчали, опасаясь богохульства в мыслях. Только смотрели на въезжающих в город солдат, словно отсчитывали: «двадцатый… двухсотый… двухтысячный… А у герцога-то, говорят, вдвое больше! Нет, не победить Деве. Вон, она даже не смотрит на нас. Стыдится? Или загордилась после всех почестей? А гордыня не грех только для королей и прочих высокородных господ. Простой крестьянке Господь такого греха не простит – отвернётся и удачи лишит. И нам самим не выстоять…»

Жанна действительно не смотрела по сторонам. Не было нужды. Она, и не глядя в лица тех, кто вышел её встречать, понимала всё, что они могут чувствовать, а сказать им было нечего. Да и что говорить? Пообещать сражаться за них до самого конца? Это может пообещать любой другой рыцарь, а от Девы ждали и продолжают ожидать чуда, чуда и чуда… Но без веры чуда не происходит. Здесь же, судя по лицам, верить во что-либо уже перестали.

Только возле дома коменданта, где её встречала вся городская знать, и где за спиной господина де Флави стоял, широко улыбаясь ей Ла Ир, Жанна позволила и себе улыбнуться. Но это был лишь минутный всплеск радости при виде знакомого, доброжелательного лица, не больше. Уже вечером, на совете с военачальниками Жанна сидела тихая и, словно погруженная в себя. Выслушав доклады капитанов, которые донесениями своих разведчиков подтвердили и то, что сообщил гонец из Шуази, и все прочие слухи о передвижениях бургундцев, она только и сказала, что единственно разумное для них сейчас это захватить мост в Понт-Левеке, чтобы отрезать армию герцога от его фуражиров. Сказала и, казалось, даже не ждала одобрения своим словам. Хотя все, знавшие её раньше, не сомневались, что Жанна, как всегда, предложив план действий, потребует его немедленного исполнения. Сам господин де Флави, настолько уверенный в этом, даже поторопился сказать, что к утру не сумеет обеспечить войско хорошим обозом и приготовился стойко держать оборону, если Дева, как водится, вспылит. Но Жанна лишь устало глянула на него и спросила, сколько дней нужно господину коменданту на сборы? А когда услышала: «Дня два-три», кивнула и пробурчала себе под нос: «Хорошо».

– Я тебя не узнаю! – горячился Ла Ир потом, когда остался с Жанной один на один. – Ты, которая ни минуты не желала медлить! Которая меня – меня! – заставляла чувствовать себя неповоротливым увальнем! Ты теперь соглашаешься ждать несколько дней, хотя прекрасно понимаешь, что Флави всего лишь прикрывает свою продажную шкуру! Какие-такие три дня?! На что?! На сбор обоза для простой вылазки?! Зачем он вообще нужен именно сейчас? Я имею в виду обоз, конечно. Но и Флави, пропади он пропадом, если будет так собираться, вряд ли окажется хорош, как помощник! А ты молчишь и киваешь, чего не делала даже перед братом короля!⁴⁵

Жанна, не глядя на Ла Ира, ответила почти зло:

– Я больше не чувствую себя вправе настаивать на чём-либо! Де Флави – комендант, назначенный королём! Он командир местного гарнизона, и ему лучше знать, что тут и как!

– Скорее, назначенный Ла Тремуем! – так же зло огрызнулся Ла Ир. – Думаешь, я просто так сюда примчался? Нет, моя дорогая! Я просто давно уже не верю никому, кто произносит «Ла Тремуй» без плевка! Где все наши? Где те, кто бился под Орлеаном и Патэ? Здесь только я, да Вальперга с Бареттой. Ксентрай удерживает английский авангард Киринела, Бастард, как наседка, сидит на Орлеане, на де Ре и Рене Анжуйского вдруг свалились тяжбы… И ещё вопрос, так ли вдруг они свалились? А наш бывший командующий Алансон сидит в Анжу по уши в долгах за свой выкуп и не имеет возможности снарядить даже горстку крестьян! Ты хоть понимаешь, что всё это значит? Ты понимаешь, что здесь НЕ ПОБЕДИТЬ ты не можешь?!

– Я всё понимаю.

– Тогда, не медли, Жанна! Давай, как раньше, поднимем солдат, никого не спрашивая, отрежем Филиппа от его фуражиров, а наш обоз пусть подходит потом! Хоть дней через десять! Не велика надобность, когда на кону Компьен! Много ты думала об обозах, когда пошла на Турель? Давай, и теперь тоже… Только кивни, и я сам дам сигнал к сбору! Ну же! Вспомни, какой ты была!..