Unknown

Нахмурившись, я поворачиваю шею и смотрю на него снизу вверх. Он проводит большим пальцем у меня под глазом. Подушечка пальца становится черной от размазанной туши. Он опускает руку в воду и повторяет процедуру с другой стороны, стирая то, что, должно быть, представляет собой неприглядное месиво на моем лице, образовавшееся от слез, смешавшихся с косметикой.

Очень мягко он говорит: — Ты сказала, что никогда не жила одна. Что ты отправилась прямо из дома своего отца в ... его. — Его глаза вспыхивают ненавистью, когда он произносит “его”, но быстро продолжает. — Что ты думаешь о том, чтобы обзавестись собственным жильем?

— Мне кажется, я не совсем понимаю вопрос.

— То, что мы женаты, не означает, что я буду заставлять тебя жить со мной. — Я смотрю на него с открытым от удивления ртом. — Не строй из себя котенка. Я не такой уж пещерный человек. А теперь повернись и позволь мне ласкать тебя, пока ты придумываешь умные оскорбления.

Он сжимает мою челюсть рукой и наклоняет мою голову вперед. Затем отводит все мои волосы в сторону и целует меня в шею, обхватывая мою грудь своей огромной ладонью.

— Не жить с тобой? — Говорю я еле слышно. — Ты планировал сделать это и с Лили тоже?

Он фыркает.

— Господи, нет. Сомневаюсь, что крошка вообще знает, как себя прокормить. Похоже, за ней нужен круглосуточный уход, как за щенком. — Я собираюсь с ним поспорить, но вспоминаю, как она чуть не спалила дом, пытаясь приготовить еду, и передумываю. — С другой стороны, ты. — Он снова хихикает, теперь обхватив обе мои груди руками и нежно потянув за соски. — Можешь позаботиться о себе.

— Но... Ты не хочешь жить со мной?

Он делает паузу в своих ласках, чтобы сказать хриплым голосом: — Да. Хочу. Но более того, я не хочу, чтобы ты была несчастна.

Я потрясена щедростью этого предложения. Ошеломленная и не совсем верящая, потому что, черт возьми, как что-то подобное вообще может сработать?

— Куинн…Я... я не знаю, что сказать.

— Тебе не обязательно говорить сейчас. Просто подумай об этом.

Массируя мою грудь, он мурлычет от удовольствия. Питаемый внутренним ядерным реактором, который никогда не отключается, его эрекция упирается мне в поясницу.

Он говорит: — О, но не думай, что ты будешь на другом конце города или что-то в этом роде. Я бы купил тебе дом по соседству. — Это заставляет меня улыбнуться.

— Естественно.

— Я бы, наверное, также распорядился установить смежные двери, чтобы соединить спальни.

— Не могу себе представить. — Скользя руками вниз по моей грудной клетке, он сжимает мои бедра, затем просовывает руки мне между ног. Разминая нежную плоть на внутренней стороне моих бедер, он бормочет: — Ты не можешь винить меня, девочка. Ты чертова эротическая мечта. Ты само совершенство. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, мне кажется, что могу ослепнуть.

Мое сердце болезненно сжимается, и я говорю: — На самом деле я довольно заурядно выгляжу. Просто у тебя слабость к болтливым болотным ведьмам.

Он выдыхает: — Боже, как я это вытерплю, — и погружает палец в меня.

Я поворачиваю голову. Он завладевает моими губами, глубоко целуя, пока вводит и выводит палец и играет с моими грудями, двигаясь взад-вперед между ними.

— Ты снова дрожишь.

— И ты снова заговорил. Какой сюрприз.

Наши лица всего в дюйме друг от друга. Он смотрит на меня сверху вниз, его карие глаза мягкие и теплые. Прядь волос падает ему на лоб. Я протягиваю руку и смахиваю его, мои веки опускаются, когда он лениво поглаживает пальцами мой клитор.

Он говорит: — Расскажи мне об этих своих любовных романах.

— Зачем?

— Мне интересно знать, что тебе в них нравится.

Я на мгновение задумываюсь, когда он нежно пощипывает сосок и мой клитор одновременно. Ощущения невероятные. О чем он знает, потому что пристально наблюдает за моим лицом с расстояния в один дюйм.

Хриплым голосом я говорю: — Наверное, мне нравится, что они написаны для женщин. Весь мир создан для того, чтобы радовать мужской взгляд, но любовные романы заботятся только о том, чего мы хотим. Что нам нужно. Они созданы специально для нашего удовольствия. Некоторые из этих историй — отличные эскапистские фантазии.

Он выглядит заинтригованным.

— Может быть, нам стоит воспроизвести одну из этих фантазий. Какой твой любимый тип сюжетной линии?

— О, это просто. Обратный гарем. — Его брови сходятся на переносице.

— Что, черт возьми, такое “обратный гарем”?

— Когда у одной женщины несколько сексуальных партнеров — мужчин.

Он замирает. Его ноздри раздуваются. Губы поджимаются, а в глазах появляется опасный блеск. Он рычит: — Две вещи, которые ты должна знать обо мне. Первое: что мое, то мое. Второе: я не делюсь. Третье: Женщина, посмотри на номер один и два.

Я смеюсь.