Unknown

— Где ты, черт возьми? — раздается сонный, хриплый голос в трубке.

— Это Кейн, — шепчу я, не желая будить Летти. — Она со мной. С ней все... в порядке.

— Ты действительно думаешь, что я в это поверю? — На заднем плане слышится шорох, а затем глубокий рокот мужского голоса.

— Она спит в моей постели, так что не могла бы ты, пожалуйста, отозвать поисковую группу?

— Зачем мне это делать? — огрызается она, внезапно проснувшись.

— Потому что ты хороший друг, Элла.

Девушка выдыхает свое разочарование.

— Ты обещаешь мне, что не причинишь ей вреда.

— Обещаю. Когда проснется, я попрошу ее позвонить тебе. Но мне нужно, чтобы ты отозвала остальных, и…

— Дай угадаю, не говорить Даннам, что она с тобой?

— Ну, если не хочешь столкнуться с их гневом.

— Хорошо, — вздыхает она, голос ее звучит измученно и раздраженно. — Отлично. На этот раз я сделаю за тебя грязную работу. Но только в этот раз.

— Я ценю это. Слушай, я знаю, что все так…

— Хреново.

— Я хотел сказать «сложно», но и так пойдет. Но я никогда не трону и волоска на ее голове, мне нужно, чтобы ты поверила в это.

— Что случилось, Кейн? Ты меня пугаешь.

— Это не моя история, но с ней все в порядке, и я попрошу ее позвонить тебе.

— Отлично. Хорошо. Думаю, мне просто придется довериться тебе.

— Знаю, что это будет непросто, — невозмутимо отвечаю я. — Но я ценю это.

— Теперь я могу снова заснуть?

— Да, как только ты сообщишь новости остальным.

— Хорошо. Пока.

Элла вешает трубку прежде, чем я успеваю раскрыть рот.

Ну, ладно. Я знал, что она разозлится.

Положив телефон сбоку, я снова поднимаю письмо с колен и смотрю на ее почерк.

Втянув воздух, переворачиваю его и просовываю палец под клапан, открывая его.

Мое сердце бешено колотится, когда вытаскиваю бумагу. Понятия не имею, что Летти здесь написала, но меньше всего я ожидаю, что из сложенного письма выпадет маленький квадратик.

Я поднимаю его и ахаю.

— Срань господня. — Моя рука дрожит, когда я смотрю на нечеткое черно-белое изображение.

Я смотрю на легко узнаваемого ребенка, и моя грудь сжимается от этого зрелища.

Это мой ребенок?

Желая узнать больше, я осторожно кладу снимок на бедро и открываю письмо.

Кейн,

Мне было так страшно.

Я была так чертовски напугана. Не могу придумать ни одного слова, которое могло бы по-настоящему выразить то, что я почувствовала в тот день, когда смотрела на тот положительный тест.

Все мои мечты сбылись. Я жила своей лучшей жизнью. А потом ворвался ты и перевернул все, ради чего я работала, с ног на голову.

Я никогда не ненавидела тебя так сильно, как в тот момент. И позволь мне сказать, что я чертовски ненавидела тебя еще до того, как это произошло, так что это действительно о чем-то говорит.

Я должна была сказать тебе. Знала это тогда, и знаю сейчас. Все, что могу сделать сейчас, это извиниться и сказать, что я была слишком напугана.

Я боялась, что ты подумаешь, что я лгу, пытаюсь заманить тебя в ловушку, наказать. Была миллион и одна вещь, которую я придумала, чтобы объяснить, почему рассказывать тебе было бы катастрофой.

Той ночи не должно было случиться. Тебя там не должно было быть. Но ты был, и посмотри, что произошло.

У меня никогда не было выбора. Возможно, в тот момент я ненавидела тебя всеми фибрами души, но я никогда не смогла бы избавиться от нашего ребенка.

Я была готова к тому, что ты не захочешь иметь с нами ничего общего. Честно говоря, я ожидала, что так и будет, и мысленно приготовилась стать матерью-одиночкой.

Хотя я никому об этом не говорила.

Наверное, мне было стыдно за то, что я не была более осторожна.