Unknown

Проблема в том, что он не один такой, не считавший зазорным прогуляться по девочкам между ухаживаниями за завидной невестой.

В окно продолжали стучать.

– Выходите, мы знаем, что вы здесь, и не отступим! – предупредила Диора.

– Позавтракаешь с нами? – Элор смотрел на меня с надеждой.

Так пристально…

Почти жалобно.

Прокляв свою слабохарактерность, согласилась. И это стало тяжким испытанием для нервов: за столом Вейра с самым невинным видом обсуждала совместный переезд в Академию и попрекала Элора нежеланием уделить им внимание, используя всякие провокационные фразы: «Понимаю, с Халэнном тебе интереснее», «Халэнн и так с тобой проводит большую часть времени, мог бы и с нами пообщаться для разнообразия», но когда она выдала: «Понимаю, с Халэнном тебе ночевать приятнее, чем с нами», Диора подавилась салатом, Сирин Ларн покраснела и не смела поднять взгляд, а у самого Элора сломалась вилка.

Завтрак получился жарким. А дальше стало ещё хуже.

Глава 17

Одним совместным завтраком месть обиженных драконесс не ограничилась: они решили сопровождать Элора везде. Громко комментируя окружающее – от цвета газона до скорости, с которой студенты рассасывались с дороги. В административном здании они пытались вовлечь Элора в обсуждении картин холла и в итоге обозвали его недостаточно чутким для понимания прекрасного. Раскритиковали его и мой кабинеты, а потом принялись за страшное: покушались на рабочий стол Элора.

Был у Элора такой пунктик: стол – только для дел, и посягательств на рабочие плоскости он не терпел совершенно. Если любовницы хотели его особенно позлить, они на столы залезали, раскладывали на столешницу грудь и филейные части…

Попытки Элора согнать их со священного места в моём кабинете было слышно лучше, чем хотелось бы.

Я знала, что Элор злился, и понимала, что он скорее сломает себе лапу, чем причинит вред Вейре, Диоре или Сирин, так что… сочувствовала его бессилию их осадить, но понимала – сам виноват: твои слабости всегда используют против тебя. Это неизбежно. Поэтому слабости надо либо хорошо скрывать, либо вовсе их не иметь.

Он был виноват сам, но когда раскрасневшийся Элор ворвался ко мне и попросил написать соректору Дегону требование немедленно забрать у любовниц допуск на территорию Академии, я отправилась искать бумагу и письменные принадлежности.

Почти сразу мне встретилась синеглазая профессор Иморана из Озарана, согласившаяся одолжить необходимое. Декан стихийных магов, вблизи она царапала ментальной магией – настолько много сильных ментальных амулетов на ней оказалось. Я даже растерялась: что эта женщина так тщательно скрывала?

Вручив мне стопку бумаг, бланки с магкаллиграфическими печатями доставки, чернильницу и перо, она равнодушно спросила:

– Этого достаточно?

И на моём кивке и благодарности наше общение завершилось, а меня неожиданно сильно задело, что она не сказала ничего личного, никак не обозначила, что знает Халэнна, хотя он учился под её началом.

Хотя бы одной фразы, что она рада видеть его живым, хоть доброго взгляда было бы достаточно, но эта женщина, внешне казавшаяся подростком, была холодна, как лёд.

Впрочем, это не моё дело, моё дело – написать соректору Дегону прошение. После него я составила и отправила в страны Альянса запросы на инициацию расследования кражи в целительском крыле. Только самолётики улетели, явился злой Элор и попросил отправить Дегону требование удалить посторонних с территории Академии. Затем снова прошение. И наконец ультиматум: или Дегон закрывает любовницам допуск, или Элор принимает решительные меры.

Все четыре письма остались без ответа. Вейра и Диора шумно обследовали административное здание и предлагали сделать ремонт, чтобы освежить это убогое место, Элор что-то изучал в кабинете и то и дело ворчал. Я скучала (даже к Дариону не зайти – у него занятия)… и рисовала трактат о любви.

Не оторвалась от него и когда Элор принёс мне тонкий металлический браслет, положил рядом со стопочкой чистых листов.

Пахнуло раскалённым металлом с примесью корицы и непонятной кислинки. Кажется, Элор был зол.

– Это для связи с кристаллом Академии. – Он следил за размеренным движением пера. – Лучше его носить.

– Да, спасибо, – меня смущало внимание к моими рукам, хотя дело, скорее всего, было в пере, которое он не мог украсть из-за нашего уговора.

– Напиши Дегону письмо на этом рисунке, может, так его проймёт.

Я медленно подняла взгляд. Элор нависал над столом: скулы напряжены, глаза тёмные, ноздри раздуваются.

Пора мне обновить маскирующее запах зелье.

– Ты… – начал было Элор.

В его кабинете что-то разбилось, он рванул туда. А я прихватила браслет, распахнула окно и выпрыгнула на газон, чтобы избежать столкновения с честной компанией.

От крика Элора дрогнули стёкла, но вряд ли это впечатлило Вейру или Диору, а вот Сирин наверняка сбежала. Если она вообще участвовала в этом безобразии.

Я направилась к воротам. Аллея к ним сейчас пустовала, так что на моей совести даже распуганных студентов не было.