Unknown

Возможно, брачная магия сочла, что моего дракона сначала надо отбить у конкуренток или врагов, и теперь требовала быстрых, решительных действий.

– …в империи объявляется траур, – громовой голос разливался над городом. – Запрещены праздники, массовые гуляния, скопления существ…

Я ощущала на себе взгляды офицеров и менталистов, коротко приказала:

– Соберитесь, сейчас не до обсуждений государственных дел.

Последние из нашей группы – наёмники – телепортировались чуть позади.

Все в сборе: Я, офицеры Фергар, Ниль, Ванхар, Дьянки, менталисты Эрмах, Малисар, Лешан и дюжина наёмных боевых магов.

Я подрагивала от возбуждения. Все чувства обострились: ощущение движения воздуха вокруг, чужое дыхание. Запахи – тревоги, страха, усталости, чьего-то наслаждения, помоев, мокрого белья и чистящих средств. Звуки будто обрели материальную форму, видимость: далёкое слаженное пение прачек, шаги, шелест сквозняков, плеск и бурление кипящей воды, шлепки мокрого белья, скрип дверных петель, перезвоны и рокот голосов, даже биение сердец.

Мир стал плотнее и осязаемее, я ощутила всё пространство вокруг и впереди нас.

К операции мы подготовились: изучили план района, определили, что наёмники прикрывают нас при движении, менталисты отводят глаза и прощупывают население, выискивая образы преступников и их самих в доходном доме Асхана, офицеры – следят за обывателями и в случае необходимости выводят их из зоны поражения заклинаниями. Если бандиты на месте, именно менталисты должны будут на плане дома, скопированного из городского архива, разметить положение обнаруженных ими существ, определить их потенциальную опасность, если получится – выведут из строя ментальными ударами, и только после этого мы начнём атаку.

Хотя мне хотелось броситься прямо сейчас, без оглядки. Но я сдерживалась.

Мы безмолвно разделились на две группы. Я со своей вошла под арку, соединяющую два дома, и оказалась на территории прачечного квартала. Запахи моющих средств и сырого распаренного белья усилились.

Мы шли быстро, прямо по проезжей части дороги, но шагающие по тротуарам существа внимания на нас не обращали – срабатывал отвод глаз. Простые обитатели этого квартала не могли себе позволить сильных ментальных амулетов, но будь район побогаче – так просто не получилось бы. Я не лезла в чужие сознания, чтобы не выдать свою силу, но воспринимала свободно текущие мысли и чувства, улавливала усталость и тревогу существ, напряжение следующего рядом со мной менталиста и, словно звон перетянутой струны – его резко усилившееся волнение.

– Волкооборотня и щербатого мальчишку сегодня видели, – отчитался бледный Лешан. В свете фонарей на его лбу вспыхивали капли пота. – Они действительно живут здесь.

Лешан был очень напряжён, работа в таком широком спектре давалась ему с трудом. Во мне полыхнула злость: это нас задерживало! Но я подавила её и приказала:

– Побереги силы на финальную часть операции.

Доходный дом Асхана одной стороной выходил на квартал прачек, и впереди уже показались его маленькие жёлтые окна. Пятиэтажный, он по высоте не превышал трёхэтажных особняков богатого квартала, на маленьких балкончиках ютились ящики с зеленью, трепыхалось на ветру бельё.

– Они на месте, – предупредил Лешан почти в то же мгновение, как через метку Сиринов мне пришёл аналогичный отчёт от Ванхара. – Четвёртый этаж. У них амулеты, я не могу проникнуть в сознание, но знаю это через соседей. Преступники о чём-то спорят. Громко.

Это было сигналом к действию, я послала в метки офицеров разогревающий импульс, и мы сплели групповое заклинание, накрывая дом Асхана и ещё двадцать метров периметра блокирующей телепортацию невидимой сетью. Во мне всё пело, звенело, рычало, сила выплёскивалась, подчиняя чужую магию, ускоряя. Наверняка остальных участников группового заклинания это словно хлыстом по пальцам щёлкнуло, но мне было не до филигранной работы.

Из окна четвёртого этажа, хрустко пробив стекло, вылетела бутылка вина и раскололась о мостовую, перепугав прохожих. Их гнев заполонил пространство. Но Лешан, похоже, потерял концентрацию, мужчины и женщины, только что собиравшиеся обматерить дебошира, вдруг заметили нас и ретировались в ближайший закоулок, только перестук деревянных каблуков слышался, и тот стих вместе с отголосками их страха.

Следом из окна вывесилась голова и плечи – кого-то высунули мощной рукой и тряхнули, что-то рыча. Меня кольнуло чужой болью, надо было закрыться абсолютным щитом, спрятаться от чужих чувств, но это волкооборотень рычал, и меня накрыло алой пеленой гнева, изгоняя остатки чужих перепуганных эмоций.

Волкооборотень высунулся наружу, – это он свесил в окно человека, – что-то рявкнул. Резко оглянулся и встретился со мной взглядом.

Он понял, что я пришла за ним.