Unknown

- Что вам, капитан? - прервал перепись своих сокровищ Волков.

Рене тут же подошёл и начал:

- По недосмотру или по глупости, но холопов мы держим вместе с офицерами и рыцарями. Сие чревато бунтом.

- Верно, - согласился кавалер. - Верно. Развести их хотите?

Нет, Рене и не думал их разводить, он продолжал:

- А если не бунтом, так побегом, может, с той стороны лодки в ночь подойдут, и хамы бежать начнут.

- Хорошо, хорошо, - соглашался Волков. - Распорядитесь, чтобы господ держали от хамов отдельно.

Казалось бы, вопрос разрешён, но Рене не собирался уходить, так и стоял тут со злым лицом.

- Что ещё, капитан? – спросил полковник, немного раздражаясь тем, что его отвлекают от занятия серебром.

- Вот думаю, может, и нет необходимости тянуть с ними? – отвечал Рене, делая вид, что размышляет вслух, хотя сам уже давно всё решил.

- С кем? - не понял Волков.

- Ну, с офицерами и пойманными ночью кавалерами. Может, их лучше сразу казнить?

«С чего бы тебе быть таким кровожадным? И про верёвки для холопов помнишь, и с господами тянуть не хочешь?»

- А не думали ли вы, Арчибальдус, - по-родственному заговорил Волков, - что за господ можно у семей их просить выкуп? Сколько их там у нас, полтора десятка будет или около того, это… Три тысячи талеров, если даже быть милосердными и не грабить их семьи.

- В пекло сатаны это серебро, - с неожиданной твёрдостью отвечал капитан, - все они должны ответить за смерть моего друга, и хамы, и господа. И господа в первую очередь. Всех на ветки, вместо яблок.

«Ишь ты! – Волков уставился на капитана с плохо скрываемым удивлением. - Ещё недавно ты боялся дезертиров повесить, хотел решения солдатских корпораций или приказ от меня, а тут вон как раздухарился! Всех вешать хочет, и денег никаких ему не нужно».

Но, чуть подумав, полковник решил, что он прав. Деньги деньгами, но для репутации Рыцаря Божьего, Меча Матери Церкви и Инквизитора лучше будет поступить так, как предлагает Рене. Да и рыцари эти были, скорее всего, еретиками, и его самого они не пощадили бы.

- Будь по-вашему, Арчибальдус, в пекло такое серебро, - произнёс он, - вот только вешать господ нельзя. Они должны быть обезглавлены.

- Не достойны эти воры, пусть спасибо скажут, что на колёсах их не ломают, как отцеубийц или других душегубов.

- Сие не вам решать, дорогой мой родственник, - уже без всякой мягкости в голосе отвечал Волков. – Велено вам господ обезглавить, так идите и найдите охотников это сделать. Обещайте каждому желающему талер за верный удар.

- Как вам будет угодно, - с видимым недовольством отвечал капитан.

- И перед смертью пусть всякого, кто пожелает, причастит священник, - продолжал Волков.

- Зачем? - уже нагло спрашивал Рене.

- Затем, что я Рыцарь Божий! - заорал Волков так, что Гюнтер и Фейлинг вздрогнули, только Максимилиан был невозмутим, он уже слыхал подобное. - Затем, что я паладин и опора Трона Господня на земле, и Господня Длань! Или вы о том не слыхали?! И затем, что я ваш командир! Или вы про это забыли?!

- Извините, - Рене поклонился, - просто я подумал, что еретикам причастие не надобно и что все капелланы остались в Бад-Тельце, с фон Боком. У нас и попов здесь нет, кроме вашего лекаря.

- Так пошлите за братом Ипполитом. Коли господа вознамерятся вернуться в лоно истинной Матери Церкви, так пусть монах их причастит.

- Всё будет исполнено, как вы пожелаете, а за братом Ипполитом я пошлю незамедлительно, - отвечал Рене, кланяясь.

«Ишь как его распирает, вот так бы ты в бой рвался, как на казни, откуда в нём такая кровожадность образовалась, неужто это из-за бедняги Бертье?»

Полковник смотрит вслед уходящему капитану и решает вернуться к приятному занятию.

- Гюнтер, ну? Что там дальше? – говорит он денщику, что стоит у телеги с серебром.

Но тот ответить не успел, к полковнику подходит кашевар, кланяется:

- Господин полковник, столы накрыты.

- Прекрасно, собирай офицеров.

- Офицеры уже собрались, ждут вас, - говорит кашевар.

- Да, что ж, тогда иду.

Он встал со стула, настроение у него было отличное:

- Господин Фейлинг, будет лучше, если мы не будем искушать наших людей, чтобы никого потом не пришлось из них вешать, я прошу вас приглядеть за моим серебром, пока я завтракаю. А завтрак я распоряжусь вам прислать сюда.

- Я пригляжу, - обещал Фейлинг.

А Волков и Максимилиан с удовольствием поспешили к столу, ведь нет ничего лучше на этом свете, чем завтрак майским тёплым утром в богатом лагере поверженного врага.

Глава 16