Unknown

Ослабление этой власти значительно. Резко сужен круг возможных задача ее деятельности, падает авторитет Владимирского центра. Последней яркой вспышкой его энергии была деятельность Александра Невского – боевая в обороне западных областей от шведов и ливонских немцев, полная политической выдержки и осторожной покорности в отношении к татарам. При нем организуется «татарское иго»: сбор дани с русского «улуса», верховная власть хана над русскими князьями. Русско-татарские отношения входят в некоторую норму, укладываются в определенное русло. Признание власти хана над Русью связано с утверждением ханскими ярлыками княжеской власти, которое дало князьям возможность стать посредниками между Ордой и Русью, взять в свои руки сбор дани и уплату татарского «выхода», вытеснить непосредственное вмешательство татарских властей в управление русскими областями. В этих новых условиях постепенно возрождается политическая жизнь Великороссии. И снова на очереди вопрос о центре этой жизни, который объединил бы ее силы и интересы. Владимир не оправился от пережитой общей катастрофы. Даже руководство внешними отношениями Великороссии – сношениями с Ордой и обороной границ – ускользает из рук Владимирских великих князей. «Знать Орду» становится самостоятельным правом отдельных местных правителей. Отношения к враждебным соседям ложатся всей тягостью на пограничные области Великороссии, вызывая их на самостоятельную организацию местных сил и политическую деятельность. Давление этих нужд самообороны создало более крупное значение, среди княжений северо-восточной Руси, областных «великих княжений» Тверского, Рязанского, Нижегородского. Между ними словно поделились внешние отношения Великороссии. Тверь берет на себя, ради местных своих интересов, борьбу с Литвой, защиту Новгорода, поддержку западных торговых и культурных сношений. Рязань обороняет свои пределы от беспокойного степного соседства, отстаивая для русских поселений южные границы лесной полосы в бассейны верхнего Дона. Восточная окраина Великороссии только к середине XIV века оправляется от глубокого упадка. Центром ее возрождения стал Нижний Новгород, стянувший к себе обломки прежнего Суздальского княжения, ради борьбы с немирными инородцами и поволжскими татарами за торговые и колонизационные пути. Но все эти окраинные силы не могли – в своем обособлении – справиться с выпавшими на их долю задачами. Непосильное боевое положение заставляет их оглядываться на области центральной Великороссии, искать в них опоры. Традиции объединения в одном великом княжении живут с новой яркостью в популярной памяти великих князей Всеволода III и Александра Невского. В самом начале XIV века тверской князь Михаил Ярославович делает судорожную попытку оживить их реально. Он ищет союза с руководящими общественными силами – митрополичьей кафедрой, нашедшей во Владимире новое убежище, и великокняжеским боярством стольного Владимира, принимает титул «великого князя всея Руси», пытается захватить власть над главными пунктами Великороссии – Великим Новгородом и Нижним Новгородом, Владимиром, Переяславлем, Костромой. Попытка разбита сопротивлением Москвы и Великого Новгорода. Рязань слишком слаба для таких покушений: но она жмется к северу, к Оке, берега которой долго будут служить главной линией обороны от южной опасности, пытается удержать опорные пункты и за Окой, но теряет Коломну и друге заокские волости, беспощадно отнятые Москвой. Нижегородские великие князья ищут, подобно тверским, углубления и расширения своей силы в захвате великого княжения всея Руси, но их ждет полная неудача. И Тверь, и Рязань, и Нижний только форпосты Великороссии. Организатором ее нового объединения, которое снова связало разрозненные нити великорусских внешних отношений и сплотило заново Великороссию в одно политическое целое, явился Московский князь, ставший, со времен Ивана Калиты, великим князем всея Руси.

Историческая роль Москвы определена, прежде всего, этим ее политико-стратегическим значением. Неизбежное боевое напряжение на три фронта усиливало центростремительные тенденции ее политической организации, построенной на подчинении всех общественных сил и всех средств страны властному, неограниченному распоряжению центрального великокняжеского правительства. Конечно, такой строй властвования был создан длительной и упорной борьбой. Эта борьба за власть над Великороссией нашла в Москве новый центр и опорный пункт, более крепкий и устойчивый, но недаром сознавалась московскими князьями, как борьба за великокняжескую «старину» , за углубление и полное осуществление стародавних притязаний старейшины – главы всей группы братьев-князей русских на патриархальную власть «в отца место». Книжники-летописатели были, по своему, правы, когда выдвигали Александра Невского или Всеволода III, а в более далеком прошлом Владимира Мономаха, как предшественников тех же тенденций сильной великокняжеской власти.