Unknown

Но это все было за его рабочим столом, а за дверью квартиры происходили большие перемены в жизни страны. В большинстве они ему совсем не нравились.

Поначалу Ускорение и Перестройку он, как верный сын Партии, воспринял с энтузиазмом. Даже совершил героическую попытку безалкогольного отмечания своего очередного дня рождения. Казалось бы - он пенсионер, ему-то что? Но он не мог быть в стороне от призыва своего руководства. Надо сказать правду, как бы она не была горька - ничего из этой безалкогольности не вышло, по рюмочке коньяка с пришедшими поздравить он все же выпил. Впрочем, как известно, полного успеха эта политика не имела и во всесоюзном масштабе.

Командировок теперь у него не было, но раз в год он все же путешествовал. С 1982 года его партийный стаж превысил 40 лет, а в ту пору наверху спохватились и дали некоторые льготы коммунистам с таким большим стажем. Отцу выдали красивый значок и сказали, что теперь раз в год он может ездить бесплатно в санаторий старых большевиков в подмосковном Кратово. Он и ездил, пару раз я во время своих московских командировок навещал его в этом санатории. Конечно, это не был его любимый Кисловодск! Но тишина, великолепные сосны, прогулки. Публика его, скорей, развлекала. Соседку свою по столу он именовал народоволкой. А как-то он показал мне невысокого старичка в пиджаке, усеянном наградами, и объяснил, что это - недавно приехавший отдыхающий, видимо, очень заслуженный разведчик, что он выгуливает свои ордена и медали каждый день перед обедом. А вчера он упал в лужу, обиделся и громко требовал, чтобы его немедленно подняли. Я легко поверил, потому, что в почтовом отделении рядом с домом тестя на Делегатской в дни выдачи пенсии собиралось большое количество таких вот отставных разведчиков. Они очень, почему-то, кричали, выясняя друг у друга, как здоровье Рихарда и куда делся Яша Блюмкин. Но в конце 80-х эта малина с санаторием кончилась. Суровая борьба с привилегиями нашла у противника слабую позицию, которую никто деловой и не защищал.

Скоро дела пошли так, что сочувствие А.С. Перестройке сильно уменьшилось. ГКЧП он воспринял с одобрением, пытался мне по телефону внушить свое отношение и очень расстроился, когда я, только что пришедший от Белого Дома, сказал ему, что Хунта в полном составе убежала из Кремля и вообще из Москвы. Тут, мне кажется, ему немного изменил вкус. Все же Янаев, Стародубцев, Язов - это был полный моветон, не то, что не его любимый Сталин, а просто мелкая шпана.

Партбилет отец, конечно, не сдал, но и на собрания КПРФ ходил гостем, пока не вступая. Впрочем, через год он услышал на таком собрании настолько бесшабашные выступления на национальную тему, что даже и его проняло. Более, правда, не сами рассуждения о “сионских мудрецах” и “еврейском заговоре против православно-коммунистической России”, а то, что ни один, кроме него самого, из присутствовавших на собрании коммунистов, не стал этому никак возражать. А.С. вышел из зала и уж больше никогда туда не возвращался.

Жили они с мамой вдвоем в нашей старой квартире на улице Первомайской в той части Уфы, которая близка к нефтеперерабатывающим заводам. Хотели было сменяться, но не заладилось. В середине 90-х постигло их стихийное бедствие - капитальный ремонт дома без выезда жильцов. Да еще зимой. Вот представьте себе замену фановых труб, т.е, полное отключение канализации в январской Уфе. Ведра выносятся с верхних этажей и сливаются в колодец напротив подъезда. Ситуация, как я сказал, когда увидел, максимально приближенная к Грозному. Нет, только советские люди могут такое пережить не померши!

Все наше довольно разветвленное семейство очень, конечно, почитало своего патриарха. Воспользуюсь случаем, чтобы перечислить тех, кто есть в наличии на сегодня, май 2010-го. Старшая дочь, Марина живет в Орле, там же ее дочери, внучки А.С. Карина и Аня и его правнуки Рубен и Катя. Старший сын Карины Карен закончил военное училище и служит лейтенантом недалеко от Твери. Мы с женой живем в США, теперь уже дважды пенсионеры, по-русски и по американским законам. Наш сын Саша, старший из внуков Александра Сергеевича, работает в Женеве, с ним его дочка Женя-Джина и маленький Миша, рожденный в Лондоне гражданин двух великих стран - России и США. А старший Сашин сын Сергей-Сёрдж оканчивает Университет Тафтса около Бостона, что-то вроде московского МГИМО. Мой младший брат Митя после смерти отца переехал вместе с мамой в Калининград, там и мама похоронена. С ним живет его младшая дочь Даша. А старшая дочь Марина, ей уж тоже за сорок - в Киеве, занимается переводом кинозвучания с английского на украинский. Ее старший сын Ваня учится нынче в Киево-Могилянской академии, а младший Лева оканчивает детский сад. Митин сын Дмитрий Дмитриевич только один и остался в Уфе, очень успешно работает там на телевидении, у него дочь Настя. Я не уверен, что Александр Сергеевич был бы сегодня всеми нами доволен, он-таки был достаточно требователен и суров. Но стыдиться, думаю, ему никого из своих потомков не пришлось бы.