Unknown

Сквозь матовое стекло душевой кабины я вижу очертания его обнаженного тела, у меня учащается пульс. Что я делаю? Это же Бренд маньяк, которого я собираюсь спровоцировать. Неужели я окончательно сошла с ума? Отчего я стала такой бесстрашной с мужчиной, который угрожает жизни моего отца и моей? Потом я вспоминаю, как Линди говорила, что, когда я лежала в больнице, он был похож на мать-медведицу, защищая своего детеныша. Он заботится обо мне, при этом ненавидя себя за это. И прежде чем уйти, я должна дать ему понять, что не отвергаю его. Что я сожалею обо всем и, если бы могла повернуть время вспять, то все бы изменила. Чем скорее я исправлю создавшуюся ситуацию, тем скорее вернусь домой.

«Ты все делаешь правильно, — напоминаю я себе. Пытаешься искупить прошлые грехи. Ты делаешь это для себя и для него».

Но уговаривая себя, я все равно не испытываю мужества, чтобы открыть дверь душевой кабины, поэтому струсив, разворачиваюсь, готовая побыстрее убраться отсюда. Но я успеваю сделать всего два шага, дверь душевой кабины позади меня открывается. Я замираю на месте.

Его голос холоден как сталь.

— Что ты здесь делаешь?

Я боюсь обернуться, но собрав все свое мужество, вскидываю голову вверх и поворачиваюсь к нему лицом.

Глава тридцать третья

Лилиана

https://www.youtube.com/watch?v=crAgnI9BF6M

Просто самое лучшее

Бренд стоит голый в проеме душевой кабины, и капли воды скатываются по его телу. У меня глаза чуть ли не вылезают из орбит, когда я вижу татуировки у него на бицепсах, плечах, груди и животе. Впервые, я могу их полностью разглядеть.

Тату красивые.

На правом плече нарисована черная роза со спадающими слезами. На груди – рычащий свирепый тигр. Ангел опустился на колени перед демоном — на бицепсе. И вокруг всех татуировок нарисованы ножи и другие символы, видно что-то означающие для него.

Я непроизвольно опускаю глаза к его узким бедрам, к паху, затем к мужскому достоинству — члену. Также невольно сжимаю ноги, чтобы утихомирить возникшее желание.

— Я задал тебе вопрос. Какого черта ты здесь делаешь?

Я тут же перевожу взгляд к его лицу. В его глазах нет нежности и сострадания.

— Эм... я... эм... — заикаюсь я.

Он прищуривается, более внимательно разглядывая меня, а потом прикрывает глаза. У меня в голове раздается трель тревожных колокольчиков, я инстинктивно отступаю на шаг назад. Не в состоянии его до конца понять, в конце концов, я побаиваюсь его.

— Твоя маленькая киска уже мокрая и хочет меня? — резко спрашивает он.

У меня отвисает челюсть, потому что он смотрит с отвращением, захлопывая дверь душевой кабины с такой силой, что я подпрыгиваю на месте.

Ошеломленная, несколько секунд я тупо смотрю на закрытую дверь стеклянной кабины. Он меня отверг! Я предложила себя ему, а он меня отверг. Сбитая с толку и потрясенная, я разворачиваюсь, готовая уйти, но тут во мне вспыхивает гнев. Как он посмел?! Как этот ублюдок посмел обращаться со мной подобным образом, я пытаюсь ему помочь, залечить его рану.

Ну, должно быть во мне срабатывает женское коварство или хитрость. Мама как-то сказала о папе, что нет смысла пытаться приручить дикого зверя, лучше принять его во всем его великолепие.

Я подхожу к душевой кабине и с силой распахиваю дверь. Он стоит под каскадом воды, наклонив голову. Спина широкая, вся в бугрящихся мышцах, которые движутся вниз к его упругой заднице. Вокруг него клубится пар, отчего Бренд кажется мне почти нереальным. У меня пересыхает горло от его вида. Он оборачивается, убирая мокрые волосы с лица.

Я начинаю говорить, прежде чем готова лишиться своего мужества.

— Ты сказал, что все время хочешь, чтобы я чувствовала себя несчастной. Знаешь, что делает меня еще более несчастной? Ты, черт побери, делаешь меня самой несчастной.

Я протискиваюсь к нему в кабинку, он наблюдает за мной со странным выражением на лице — смесью желания и раздражения. И прежде, чем он успевает остановить меня, я начинаю расстегивать пуговицы на его рубашке, которую надела на себя, но черт побери, это слишком долго, поэтому я пытаюсь сдернуть ее с себя, разорвав. Но у меня ничего не получается, поэтому я стягиваю ее через голову, открывая его взору один из самых сексуальных лифчиков, которые он мне купил. И его я тоже снимаю, чтобы побыстрее сработало мое женское коварство. И невольно опускаю глаза на его поднимающийся член.

— Ты только что испортила рубашку за четыреста фунтов, — тихо говорит он мне, но его глаза прикованы к моей обнаженной груди.

— Я решила, что четыреста фунтов ничто для... — начинаю я, но замираю, потому что он делает шаг вперед. И оказывается слишком близком ко мне. У меня сердце клокочет в груди, дыхание становится прерывистым.

— Выметайся отсюда, — говорит он, — пока не пожалела об этом.

Мы смотрим друг другу в глаза, и слышится только звук льющейся воды и наше прерывистое дыхание… долго смотрим друг на друга.

— А я хочу пожалеть, — отвечаю я.

— Ты чертовый маленький демон, — выплевывает он.