Unknown

С того дня, как я ее увидел, понял, что она та самая

Я поджидаю ее в столовой особняка, выходящей на южную сторону. Опрокидываю стакан с виски и со стуком ставлю его на стол из итальянского розового дерева на восемнадцать персон. У меня в животе все сжимается от спиртного. Входит моя экономка Линди Паркс и молча ставит передо мной наполненный стакан, но в ее косом взгляде полно вопросов. И главный, без сомнения — почему я держу у себя эту женщину?

Я игнорирую ее взгляд, и она уходит.

Я допиваю пятый стакан виски, когда, наконец, появляется Лилиана, намного позже, чем я предполагал, но я не могу сдержать улыбку, которая расползается по моему лицу при ее появлении. Я попросил ее надеть одно из купленных для нее платьев, однако она решила одеться в ту же самую помятую шелковую блузку и юбку, в которой и прибыла ко мне. На ее лице нет косметики, волосы собраны на затылке, а взгляд полон ненависти.

— Присаживайся, — приглашаю я, не вставая.

Она садится на стул в противоположном конце стола.

Я откидываюсь на спинку стула.

— Я просил тебя одеться соответствующим образом. — Я бросаю взгляд на свои темные брюки и накрахмаленную белую рубашку. — Даже я сделал над собой усилие.

— Мне нравится моя одежда, — натянуто говорит она.

Я хмурюсь.

— Что не так с одеждой, которую я тебе купил?

— Она больше подходит для шлюхи. Я не шлюха.

Я тихо смеюсь.

— Ах, но ты и есть моя шлюха. Хочешь, я покажу тебе, какая ты шлюха?

В ее глазах появляется паника.

— Нет.

— Прошу, завтра оденься во что-нибудь другое.

Она кивает.

— Как тебя зовут?

— Бренд.

— Бренд Воган, — тихо говорит она.

— Да, ты вспомнила.

— Мне нравился твой отец. — Затем она тут рвется в бой. — Я тоже хочу рассказать тебе одну историю. Я пыталась быть вежливой с сыном садовника, но он был зол на весь мир, поэтому грубо схватил меня без разрешения и поцеловал. Чего он от меня ожидал?

При ее словах я мгновенно замираю. Еще мальчишкой я понял, что мы созданы друг для друга. Меня сейчас разозлило то, что она этого не видела тогда также, как и сейчас. Наклонившись вперед, я ставлю оба локтя на стол и сцепляю пальцы, смерив ее убийственным взглядом.

— Лилиана, — говорю я. — По осторожней.

Ее очередь засмеяться.

— Почему? Что ты собираешься сделать? Снова возьмешь меня силой?

Спокойно, сдерживаясь изо всех сил, я поднимаюсь со стула. Собираясь уйти, но она преграждает мне путь.

Вскочив на ноги, она нападает на меня с обвинениями.

— Разве это не правда? — требует она ответа, и я останавливаюсь. — В чем ты меня обвиняешь? Ты сказал, что из-за меня умер твой отец, но правда заключается в том, что причина его смерти в тебе. Если бы ты смог бы себя контролировать тогда, в тот день, он был бы до сих пор жив.

Я чувствую, как внутри меня ярость закручивается узлами. Я убью ее когда-нибудь.

— Ты, на самом деле, хочешь умереть, да? — Спрашиваю я.

Я вижу, как в ее глазах появляется вспышка страха, но голос все равно звучит сильно и уверенно.

— Если, убив меня, тебе станет легче, и ты обретешь покой, тогда давай… сделай это, но сначала скажи мне в чем моя вина. Почему ты так хочешь наказать именно меня, когда ты виновен столько же, сколько и я?

Я делаю молниеносные шаги, возвышаясь над ней, рука сама собой обвивается вокруг ее шеи. Я чувствовал, что она не остановится, зайдет слишком далеко. Она вцепляется в мою руку, пытаясь оторвать ее от шеи, и чем больше она сопротивляется, тем крепче я сжимаю ее бледную тонкую шею. У нее на глаза наворачиваются слезы. И в этот момент, только заметив их, чувствую острую боль в груди. Черт, этого еще не хватало, мне и так достаточно бардака, который происходит у меня в сердце.

Я ослабляю хватку, кровь приливает к ее лицу. Она опускает руку, а затем хрипит:

— Прости, ты, как какой-то чертовый ребенок. Отказываешься видеть очевидное, что настоящая вина лежит на тебе.

Я не помню, как это произошло, но вспышка ярости ослепляет меня до такой степени, что каждый нерв напрягается, в следующую секунду Лилиана лежит на полу, съежившись от страха. Я в шоке смотрю на нее. Не знаю, что меня больше поразило, что я, действительно, готов был ее ударить или ощущения в моем теле. Словно я воткнул нож себе в живот и провернул его несколько раз.

Развернувшись, переполненный эмоциями, которые не в состоянии объяснить, я, пошатываясь, иду к двери. Я сделал всего несколько шагов, но она окликает меня.

— Бренд.

Я останавливаюсь на мгновение, не понимая зачем. С одной стороны, я все же надеюсь, осмеливаюсь ожидать, что она каким-то образом избавит меня от этих ужасных страданий. Но как? Кто способен вытащить этот нож из моего живота?

Я медленно разворачиваюсь и смотрю на нее, все еще сидящую на полу.

— Я хочу есть, — говорит она. — Я не ела со вчерашнего ужина.

Долю секунду я изумленно пялюсь на нее, но все мое тело каким-то образом реагирует на ее спокойный голос. Злость испаряется, и я чувствую себя уже не таким несчастным.