Unknown

жую, где его случайно оставил. Тем временем профессор достал из

холодильника икру, буженину, ветчину, сыр, масло, свежие огурцы

245

с помидорами, редиску, лимон, шпроты и сметану. И только он на-

чал делать бутерброды, как на кухню вернулся Пургенов.

Совершенно спокойно, безо всякого смущения Анатолий Ни-

колаевич, сославшись на свою забывчивость, попросил профессора

принести какую-нибудь ручку.

Профессор был несколько удивлен подобной просьбой. "Уж

не расписку ли он собирается брать с меня?" – подумал, было, Гла-

зунов, но всё оказалось гораздо банальнее и прозаичнее.

Пургенов достал из своего дранного пакета две тонюсенькие

брошюрки и начал их надписывать своим, как оказалось, корявым

почерком.

Дорогому коллеге – профессору М.А. Глазунову – на долгую

память и для практического использования в работе от автора –

преподавателя кафедры Охраны труда Пургенова Анатолия Нико-

лаевича. Далее следовали дата и подпись.

Оказывается, Пургенов презентовал профессору ни много, ни

мало, две учебные программы курсов, изданных его институтом

для студентов-заочников, где Анатолий Николаевич был одним из

составителей.

Автор более 20 монографий, более 250 научных статей в ва-

ковских изданиях, научный руководитель более чем 40 кандидатов

и 21 докторов наук, председатель диссертационного совета, учёный

с мировым именем и т.д. и т.п. – вдруг ссутулился и окаменел.

- Что это? – справившись с первым ударом, пролепетал, нако-

нец, профессор.

- Это – Вам, – не без гордости ответил Пургенов. Пожалуйста,

пользуйтесь. Я скоро ещё издам одну программу. Её можно будет

купить у нас в НИО-РИО.

Нет смысла далее описывать развитие событий. Достаточно

заметить, что Пургенова с треском выгнали из квартиры. Денег

профессор от Анатолия Николаевича не получил, зато схватил пре-

дынфарктное состояние.

Пургенов долго ещё не мог понять – почему, вдруг, с ним не

захотел общаться профессор, которому он пытался подарить свои

учебные программки.

Спустя месяц, после возвращения Глазунова с отдыха, ему по-

звонил Пургенов.

- Михаил Афанасьевич, здравствуйте! Это – Пургенов, помни-

те меня? – радостно спросил Анатолий Николаевич.

246

- Да, узнал. У меня к Вам просьба – вычеркните, пожалуйста,

мои телефоны из своих кондуитов и больше не звоните мне и не

пытайтесь меня найти! – и профессор с раздражением бросил труб-

ку.

Пургенов был крайне раздосадован. Никто из коллег Глазуно-

ва не хотел иметь с ним никаких дел. К кому он только не обращал-

ся – и к Четвекко А.П., и к Баженко В.Т., и к Четвертьбухайло В.Н.

Либо, узнав, что к ним обращается Пургенов, они моментально, без

объяснения причин, прекращали с ним контакты, либо, сославшись

на неотложные дела, убегали от него прочь.

Наконец, не выдержав такого развития событий, Пургенов

решил поделиться со своим заведующим, к которому он испытывал

двойственное чувство. Дело в том, что Пургенов, видя физическое,

умственное и материальное превосходство молодого доктора наук,

опального у руководства института заведующего кафедрой, причем

превосходство было не в два-три раза, а гораздо больше, да и не над

одним Пургеновым, пытался всячески подгадить своему шефу, ко-

торый его, можно сказать, пригрел у себя на кафедре.

Тем не менее, заведующий был первым, которому поведал о

своем диссертационном горе Пургенов.

Заведующий, будучи стрелянным воробьём, щипавший таких,

как Пургенов, доивший не менее, чем академик Глазунов, соиска-

телей, аспирантов и докторантов всех мастей, отреагировал доста-

точно спокойно на информацию Анатолия Николаевича.

Он без обиняков, открытым текстом дал понять Пургенову,

что без денег, а точнее – без взяток, ему никогда не стать учёным.

И он тут же предложил Анатолию Николаевичу свои услуги, по-

обещав не только сделать работу под ключ, но и положительный

результат на защите. Цена вопроса для Пургенова была ни много, ни мало – шесть тысяч долларов, не считая расходов на банкет, публикации, экзамены и прочую дребедень, тянувшую ещё на три-

четыре тысячи долларов.

Денег у Пургенова не было. Да и если бы они были у простого

преподавателя, платившего алименты на содержание своих двоих

несовершеннолетних детей, один из которых в свои пятнадцать лет

успел уже создать полноценную семью, то он, скорее всего, потра-

тил бы на себя любимого. У него никак не умещалось в мозгу, что

затраты по кандидатской диссертации лихвой окупятся за два-три

года, что все, кто стал учёными, прошли через это же. Пургенов на-

247

ивно полагал, что за спасибо, только лишь по-закону можно защи-

тить собственную диссертацию.

Заведующий со своими доводами и своей хапужнической ло-

гикой его не убедил. Более того, и другие сердобольные преподава-

тели его карликового института говорили примерно то же самое, только в более завуалированной форме, что и заведующий. Девать-