Unknown

Восьмой оратор, бедуин, сообщающий, что он из аль-Аракиба, получает возможность выступить. Неплохо было бы, если бы он начал песню "Нет, нет, нас не стронуть", но, к сожалению, он просто кричит.

Приходит очередь девятого оратора, еврейского депутата в кипе, Звулуна Калфа из крайне правой партии "Еврейский Дом". Он говорит, что удивлен увидеть вокруг себя такое количество НПО и задается вопросом, почему ни одной НПО не было видно, когда его выселяли из дома в Газе в период размежевания - ухода Израиля из сектора Газа.

Его прерывает шквал криков.

Когда крики утихают, он говорит, что рассматриваемый закон мало что значит, ибо Израиль всегда боялся соблюдать законы в отношении бедуинов, приводя в качестве примера многоженство бедуинских мужчин. Полигамия противоречит израильскому закону, говорит он, и тут его прерывает очередной шквал криков. Между нами говоря, очень смешно наблюдать, с какой страстью феминистки защищают полигамию.

Говорит десятый оратор, повторяя, более или менее, сказанное уже восемь раз.

Говорит одиннадцатый оратор, религиозная еврейка, депутат от правой партии.

Её едва слышно. Ее прерывают крики, еще крики, криков все больше.

Я наблюдаю определенный шаблон: когда говорит левый, то он или она свободно говорят. Когда говорит правый, его или ее слова, скорее всего, просто неслышны из-за крика.

Кричащие депутаты, возможно, напоминают вам бурных британских депутатов, но тут есть два ярких различия: (а) в Великобритании обе стороны кричат; (б) у британцев есть чувство юмора.

Я выхожу покурить. Теперь мне хочется кофе и я иду в депутатскую столовую, где вижу одиноко сидящего депутата Ахмада Тиби, явно нуждающегося в компании.

 

Выход Пятьдесят Третий

Правовая система 2. Можно ли депутату реагировать на ваш вопрос попыткой сломать ваш iPhone?

Ахмад Тиби, бывший гинеколог, - один из известнейших депутатов. Он арабский парламентарий, которым восхищаются либералы и глубоко ненавидят консерваторы, и его имя появляется довольно часто. Я люблю гинекологов и присаживаюсь рядом поговорить. Так сказать, беседа врача с немцем.

Я прошу Тиби объяснить мне только что увиденное и услышанное. Почему левые криками затыкают рот правым. Почему он и его друзья действуют столь агрессивно.

- Мы находимся на стороне жертв, чья земля была украдена, а они - на стороне бандитов, укравших землю у палестинцев и арабов. Во-вторых, один из них назвал арабского депутата животным. Это совсем непарламентский термин, и его должны были вывести с заседания комитета, но он даже не получил замечания.

- Вы могли бы отреагировать на это типа: "Hallo!" Но почему вместо этого, шквал....

- Это парламент.

- Когда вы говорите об украденной земле, вы имеете ввиду земли 1948 года?

Вместо ответа на мой вопрос об украденной земле, Тиби решает поговорить о ругани на заседаниях комитета.

- Когда я говорил с депутатом Калфа, я говорил о Газе. Эта земля была украдена и оккупирована в 1967 г.

- А в целом, когда вы говорите: "Мы на стороне жертв, у которых украли землю",- вы имеете ввиду 1967 г. или 1948 г.?

- Здесь я говорил о 1967 г., но как жертва, живущая внутри Израиля, да, арабское меньшинство, являющееся коренным народом, страдает от конфискации земель, начиная с 1948 г., с основания Израиля, и эти земли конфискованы у арабов и переданы евреям. Это расизм.

- Вы считаете, что евреи отобрали у арабов землю и в пределах 1967 г.? 1948 год вы тоже называете грабежом?

- Это была конфискация земель у их первоначальных владельцев, арабских собственников. По меньшей мере пятьсот деревень были разрушены и стерты.

- Вы считаете, что земли Израиля в пределах 1967 г. являются законными, или вы рассматриваете их как конфискованные земли?

- Являясь членом Кнессета Израиля, я признаю государство Израиль, но я полностью против оккупации 1967 г. и расистских методов по отношению к неевреям в Израиле. Израиль – расисткая страна!

Я пытаюсь получить от Тиби четкий ответ, которого он избегает, и поэтому я спрашиваю конкретнее.

- Мой вопрос следующий: думаете ли вы, что Израиль должен отдать арабам Яффo, Акко и все другие города, относящиеся к 1948 г.

Тиби выходит из себя.

Он бьет по моему iPhone, который я использую, чтобы записывать это интервью, как будто собирается швырнуть его в воздух, и со злостью отвечает:

- Вы задаете один и тот же вопрос с самого начала. Я вам отвечаю, а вы настаиваете, это не журналистика! Вы в четвертый раз задаете тот же самый вопрос. Вас что, заклинило? Вы подталкиваете меня сказать нечто, что я не хочу говорить!

Человек растерян. Он не привык быть оспариваемым СМИ, и не подготовлен к тому, что я, немец, буду настаивать на получении ответа от такого араба, как он.

Ну, кто-то должен был ему продемонстрировать, что не все немцы одинаковы.

К счастью для меня, тот парень, Стив Джобс, сделал свои телефоны достаточно прочными, чтобы выдержать атаку разгневанных арабов.

* * *