Unknown

- Я не собираюсь пытаться быть "симпатичным" в этом вопросе. Я не заинтересован быть политкорректным или казаться таковым. Буду с вами откровенен. Вы видите оливковую рощу у ​​подножия холма внизу? Мы подожгли ее. Да, мы делаем такие вещи. Не все, но некоторые из нас это делают. Почему? Потому что таковы законы войны. Мы ведем войну с арабами за контроль над этой землей.

Эта земля - ​​зона военных действий. Если мы не продемонстрируем им, что мы хозяева, мы станем их рабами. В других местах арабы сажают оливковые деревья вплотную к еврейским поселениям, чтобы предотвратить их расширение. У нас они знают, что это не сработает. Мы хозяева этой земли.

Закрыв глаза и заменив "еврея" на "араба", я бы легко спутал поселенца Бенджамина с Мухаммедом. Но он - Бенджамин, а не Мухаммед.

Я встречался с фермерами и раньше, с нееврейскими фермерами Америки и Европы, все они говорят более или менее одинаково и будут защищать свои земли в такой же степени. Но очень странно и редко услышать, как такое говорит еврей, говорит, как нормальный гой. Эти евреи, такие как Моисей с его козами и мормонской красавицей, они не нормальные евреи.

Лично я практически не встречал евреев, движимых убеждениями, евреев-"говорю то, что думаю", евреев-фермеров, евреев -"если ты ударишь меня по щеке, я ударю тебя по обеим". Евреи, к которым я привык, это невротичные евреи, слабые евреи, ненавидящие себя евреи, наполненные ненавистью самовлюбленные евреи, признающие любую вину евреи, кланяющиеся любому нееврею евреи, вечно виноватые евреи, уродливо выглядящие евреи, сутулые и с большими носами, холодные евреи, умные евреи, скандальные евреи, и "вот две мои щеки, можете меня отхлестать"-евреи.

Для меня главным доказательством того, что Иисус был евреем, является следующее: "Если кто-то ударит тебя по щеку, подставь другую"? Кто еще, кроме еврея, мог такое сформулировать.

Я возвращаюсь в Иерусалим к своему маленькому стаду бездомных кошек.

Сегодня конец дня пятницы. В понедельник открывается первая сессия Кнессета. Не пойти ли мне пообщаться с властными фигурами Израиля? Что скажете, мои кошки?

 

Выход Сорок Второй

Инагурационная сессия Кнессета.

Выступают Беньямин Нетаньягу и Шимон Перес. Ох, это скучно. О, как это скучно! Я хотел бы пообщаться с разными депутатами по очереди, но не вижу многих в главном зале. Они выскользнули полакомиться? Я отправляюсь в депутатский буфет и вижу нескольких из них. Заказав диетическую колу, я подсаживаюсь за столик к известному представителю центра Фуаду Бен Элиэзеру.

Если вы спросите правого "Что такое Израиль?", то где-то посередине его ответа, вероятно, услышите слово "Бог" или "Треблинка". Если вы спросите левого, то примерно в том же месте услышите слово "оккупация". Что произойдет, если задать такой вопрос центристу? Я проверяю это на Бен Элиэзере, и он отвечает:

- Родина. Для каждого еврея. Это то место, где мы можем делать все, что захотим. Иметь восемь миллионов евреев, живущих вместе, это страшно, это совсем не так просто, но думаю, мы неплохо справляемся.

Мне нравится этот образ восьми миллионов еврейских zekel beiners в одном мешке.

Фуад продолжает:

- Вся наша история, все наши традиции, начались здесь. Не забывайте. Я слишком стар, чтобы не помнить, что случилось с нами шестьдесят, семьдесят лет назад. Мы должны выучить этот урок и понять, что можем полагаться только на самих себя. При всем уважении к прочим народам, европейцам и иным, единственная нация, отвечающая за нас, это мы сами. И такими мы должны быть.

Фуад, также известный под именем Бенджамин, рассказывает, что он был первым израильским официальным лицом, "который отправился к Арафату в Тунис в 1993 году. Рабин отправил меня туда проверить лишь одну вещь: готовы ли палестинцы снять костюм террориста и надеть костюм государственного мужа? Я пробыл с Арафатом безостановочно сорок восемь часов, день и ночь наблюдая его. Вернувшись, я дал Рабину четкий ответ."

- Что же вы ему сказали?

- Я думаю, что они готовы поменять костюм.

Этого я никогда не знал. То, почему Ицхак Рабин изменил свое мнение о палестинцах, был не его личный опыт наблюдения противной стороны, а результат наблюдения и рекомендации Фуада. На всякий случай, я спрашиваю Бен Элиэзера, знает ли он моего нового духовного отца Джибриля Раджуба.

- Я познакомился с ним в 1978 г., когда он был в тюрьме. Он был занят переводом книги Менахема Бегина "Восстание" на арабский. Позже я встречался с ним много раз. Он был моим связным в поездке в Тунис в 1993 г. Он мужественный и сильный человек, он хороший человек. Я уважаю его.

Поскольку я не слышу ничего от Джибриля уже какое-то время, то отправляю по электронной почте сообщение в офис Джибриля, рассказывая, что Фуад о нем думает. Ему это понравится.

Я еще немного болтаю с Фуадом и затем замечаю, что в комнате находится председатель Кнессета по конституции, праву и правосудию Давид Ротем, и ему явно скучно. Я подхожу к нему. Сегодня, похоже, моя судьба - общаться со скучающими депутатами.