Unknown

– Аминь, – произнесла я дрожащим от смеха и слез голосом. Я взяла фляжку и сделала большой глоток. Виски обожгло зажатое горло и я закашлялась.

– Я знаю ее рецепт пикалили (маринованные острые овощи. – прим.пер.). Я запишу его – он не должен быть забыт.

Совершенно неожиданно мысль о записи напомнила мне о незаконченном письме: оно так и лежало сложенным в моей рабочей сумке. Джейми ощутил мое легкое напряжение и озадачено повернул голову.

– Я всего лишь подумала о том письме, – сказала я, откашливаясь. – Мне кажется, что хотя Роджер и Бри знают о сгоревшем доме, они обрадуются, прочитав, что мы все еще живы, если предположить, что они действительно, когда-нибудь получат его.

Осознавая и опасные времена, и ненадежную сохранность исторических документов, Джейми и Роджер выработали несколько способов передачи информации, начиная от публикации кодированных сообщений в различных газетах и заканчивая какими-то изощренными схемами с участием Церкви Шотландии и Банка Англии. Все это, конечно, опиралось на тот факт, что семья МакКензи, совершив проход через камни, благополучно прибыла в более или менее правильное время. Но я должна была ради собственного спокойствия полагать, что они добрались.

– Но я не хочу заканчивать письмо, рассказывая им об этом, – я кивнула в сторону завернутых фигур. – Они любили миссис Баг, и Бри очень расстроится из-за Йена.

– Да, ты права, – задумчиво сказал Джейми. – И есть вероятность, что Роджер Мак будет думать об этом и переживать насчет Арчи, зная, что не в состоянии ничего с этим поделать... Да, они будут волноваться, пока не найдут другое письмо, которое расскажет им, как все обошлось, и Бог знает, сколько времени должно пройти, прежде чем все образуется.

– А если они не получат следующее письмо...

«Или если мы не проживем достаточно, чтобы написать его», – подумала я.

– Да, лучше не рассказывать им. Во всяком случае не сейчас.

Подвинувшись ближе, я прислонилась к нему, и он обнял меня. Некоторое время мы сидели тихо, по-прежнему встревоженные и печальные, но согретые мыслями о Роджере, Бри и детях.

Из хижины позади меня слышались звуки. Сначала все притихли, потрясенные, но обыденность быстро заявляла о себе. Дети не могли долго молчать, и до меня доносились пронзительные вопросы, требования еды и болтовня малышей, взбудораженных тем, что так поздно не спят. Их голоса пробивались сквозь звуки приготовления пищи: для следующей части поминок будут лепешки и мясные пироги – миссис Баг была бы довольна. Внезапно сноп искр вылетел из печной трубы и рассыпался вокруг крыльца, словно упавшие звезды, сверкающие на фоне темной ночи и белого свежевыпавшего снега.

Джейми покрепче прижал меня к себе, и при виде этого зрелища тихий звук удовольствия слетел с его губ.

– Так... что ты там говорила про грудь и выпавший снег, – слово «грудь» с его мягким горским выговором у него получилось, как «гххруть», – это стихи, да?

– Да. Конечно, не очень-то подходящие поминкам – это шутливое Рождественское стихотворение называется «Визит Святого Николая».

Джейми фыркнул белым паром.

– Не думаю, что слово «подходящий» имеет какое-то отношение к слову «поминающий», Сассенах. Дай народу на поминках достаточно выпивки, и они запоют «А ну, передавай бутылку» и начнут водить хороводы под луной во дворе.

Я не засмеялась, но очень легко себе все это вообразила. Выпивки у нас было достаточно: бадья свежего, только что сваренного пива в кладовке, а из тайника в сарае по случаю чрезвычайной ситуации Бобби принес бочонок виски. Я приподняла руку Джейми и поцеловала холодные костяшки пальцев. Чувство потрясения и хаоса начало исчезать в нарастающем осознании пульса жизни за нашими спинами. Хижина была небольшим ярким островком жизни, находящимся на плаву в холоде черно-белой ночи.

– Нет человека, который был бы как остров, сам по себе (цитата из 17 «Медитации» Джона Донна, – прим.пер.), – проговорил Джейми тихо, словно собирая воедино мои невысказанные мысли.

– Вот это подходяще сейчас, – сказала я немного сухо. – Может даже слишком подходяще.

– Да? Что ты имеешь в виду?

– Не спрашивай никогда, по ком звонит колокол, он звонит по тебе... Я всегда слышала фразу: «Нет человека, который был бы как остров...» только вместе с этой последующей строкой.

– Хмфм. Знаешь его целиком, да? – не дожидаясь ответа, он наклонился вперед и стал мешать палкой угли, взметнув небольшой бесшумный сноп искорок. – Ведь на самом деле, это не стихи... по крайней мере сам автор не рассматривал их в таком ключе.

– Не стихи? – удивилась я. – Что же это тогда? Или что это было?

– Медитация, нечто среднее между проповедью и молитвой. Джон Донн написал ее как часть его «Обращения к Господу в час нужды и бедствий». Довольно подходяще сейчас, не так ли? – добавил он с ноткой мрачного юмора.

– Они не более выдающиеся, чем другие, нет? Что я упускаю тогда?