Unknown

Инопланетянка отворачивается, явно скрывая улыбку, и начинает осматривать троицу, затем берет мобильник и деловито так набирает номер скорой. Без заминок сообщает наши координаты. Район ей явно знаком. Не шляется она по темным кварталам ночью, как же.

Пока девчонка рассказывает медикам об уличной драке, пытаюсь понять, насколько плохи дела. Рука рассечена сильно, тут никаких сомнений. А вот с лицом вопрос. В попытке определить касаюсь пальцами пореза на подбородке. Вроде, не очень глубокий, но кровь еще не остановилась.

— Не трогай, — велит инопланетянка, деловито запихивая в сумку мобильный. — Пойдем со мной, — и направляется к просвету между домами, где я впервые ее увидел. Следую, но понятия не имею зачем. Только она молчит, и я тоже. А что трепаться-то? Навряд ли она явилась, чтобы меня по-тихому пришить. Была бы цель такова, так позволила бы главарю недомерков закончить начатое, не стала бы брать ношу на свои хрупкие плечики. И волки сыти, и овцой прикинуться никто не мешает.

Пара домов, и оказываемся около круглосуточного супермаркета. Рядом с ним припаркована парочка машин, одна из которых, подозреваю, является летающей тарелкой. Ни хрена себе голосок, однако, у моих обидчиков. Это ж как орать надо было, чтобы инопланетянка услышала нас отсюда? Между тем, тарелкой моей новой знакомой оказывается рендж-ровер, на заднее сидение которого закидывают сумку, а затем чуть ли не возмущенно обращаются ко мне:

— Тебе особое приглашение?

Не могу не поддеть эту излишне самоуверенную особу:

— А вдруг я насильник?

Да твою мать, ты идиотка что ли? Или тебе только о принцах и розовых слониках книжки читали? Ну так слушай: обычно, когда половозрелая девица разгуливает одна по темным переулкам и сажает в машины незнакомых мужчин...

— Брось, ты из тех, кто уверен, что является Божиим даром человечеству. Марать руки? Увольте, — сообщают мне, что прекрасно осведомлены не только о подстерегающих за каждым углом маньяках, но и моем нарциссизме.

Потратив пару секунд на переваривание новости, забираюсь в машину. Это на удивление непросто — рука ужасно болит. Пристегнуться даже не пытаюсь. Изучаю профиль новой знакомой, пытаясь понять, откуда у подобной проницательности растут ноги. Несколько секунд инопланетянка слепо глядит в лобовое стекло, вцепившись в руль, а затем вздрагивает, встряхивает головой, трогает ключи в зажигании, и вдруг ка-а-ак рванет с места, да еще и задним ходом.

— Твою мать, ты сумасшедшая? — рявкаю на нее.

Пожимает плечами и откидывается на спину кресла, при этом мрачно улыбаясь чему-то своему. А глаза-то грустные.

— Ты куда меня везешь? — спрашиваю.

— К себе домой.

Нормально... Пожалуй, впервые хочу влезть в чью-то голову и вдоволь там поковыряться. В машине тихо-тихо, даже радио не работает. И звукоизоляция такова, что кажется, будто мы ото всего мира отрезаны. Несемся по ночному Петербургу, превышая скорость и нисколько на это не заморачиваясь. Одной рукой она крутит руль, другой теребит золотую цепочку. Креста на ней нет, и палец скользит вправо-влево, не встречая сопротивления. Меж бровей залегла мучительная складка. Вернись на грешную землю, крошка! Думаю, даже если перед тобой сейчас вырастет бетонная стена — не заметишь.

— Раз дорогу что свои пять пальцев изучила, думаешь, можно витать черти где?

Бросает на меня короткий недоуменный взгляд.

— Я не так много знаю о пальцах. Сложные они, — говорит вдруг. — Но мозг еще сложнее.

Я сел в машину к совершенно неадекватной девице. Класс.

— Ты что несешь?

— А ты? Много знаешь о пальцах?

— Только о собственных.

— Навряд ли.

— Проверь.

Этот диалог, кстати сказать, ведется на полном серьезе. Без улыбок или флирта. Я встречал и больных, и придурковатых, но эта девчонка по шкале странности всех бьет.

Наконец безбашенная особа лихо заруливает во дворы и подъезжает к воротам роскошного жилого комплекса. Вот все и встает на свои места, вот и причина самоуверенности. Обидишь такую вот цыпу, и по твою душу явится толпа завзятых головорезов. Они не станут сыпать сериальным фразочками и размахивать ножами. Бьют без трепа, сразу на поражение. И вспоминай потом, какой очаровательной показалась тебе малышка. Дьявол, я, наверное, болен, но только что ее привлекательность в моих глазах увеличилась на порядок. Вобьешь вот себе в голову какое-нибудь дерьмо, и так и живешь с ним, пока не прирежут в темном переулке...