Unknown

- Именно, что бред, - невозмутимо согласился он. Тонкие губы главвэя вопреки ожиданиям так и не сложились в улыбку. Вэйн жестко потер рукой шею, взгляд его сделался еще более отстраненным. - Пожалуй, тут становится душно.

Подхватив сюртук и скип, Демьян в несколько шагов покинул избу.

Тиса рванулась следом, но отстранения хватило лишь на то, чтобы проследить, как главвэй исчезает за плетнем, огораживающем подворье. Так и не одел сюртук, отправился в сорочке по такому холоду. В бессилии, видящая какое-то время наблюдала хмурое небо, где ветер ворочал неповоротливыми низкими облаками. В отличии от Оранска здесь зима еще не сдала позиции. Затем вернулась в избу.

- Снова ушел в себя, - фыркнул чтец, усаживаясь за стол и благосклонно принимая хлопоты старушки, разливающей молоко по кружкам.

- Веха не дается, вот и злится, - предположил Горохов, присаживаясь рядом на стул и положив дубовый скип перед собой на стол. Провел широченной пятерней по мощному древку.

Чтец приложился к кружке молока и закусывая куском пирога, который бабуля так же подала постояльцам на блюде.

- А откуда у него этот браслет? Это же драконий, верно? - поинтересовался Игнат.

- М-м-м, - ответил Юлий. - У него и шпрошы.

- Так он мне и сказал, - буркнул чернобородый богатырь.

Держа руки на скипе, колдун принялся ворожить, пополняя наклады оружия.

***

Снег в старом парке весь истаял, открыв сырую черную землю солнечным лучам. Тиса стояла у старой вишни и наблюдала, как Поня, присев на корточки, мутит прутиком лужу посреди аллеи. Льняными кудряшками девочки, выбившимися из-под шапочки, играл легкий ветер.

- Мам, а Рич умеет ловить рыбу?

- Чего не знаю, того не знаю.

- А я думаю, что умеет!

После того, как Тиса рассказала о юном оборотне, Поня теперь заваливала ее вопросами о нем. Какого он роста, какие у него клыки, и как он обращается и так далее. Тиса отвечала, как есть, радуясь, что у нее есть Поня. Она уже заметила, что рядом с девочкой ее сомнения и тревоги словно засыпали. И сейчас, находясь с ребенком в парке, Тиса почти-что наслаждалась солнечным теплом и корявостью вишневой коры под своей ладонью. И не только. Блики в лужах, россыпи подснежников на лужайках, глубокая синь над головой и звонкая перебранка снующих в ветвях птиц - все отзывалось в душе теплом, звучало тихой мелодией весны и обещало перемены. Только вот никто не знает какие. Демьян оставался для ее дара закрытым. Пара дней показали, что разыскивать его “по знакомым” не так и просто. Главвэй не имел привычки сидеть на месте. Скорее Тиса узнает подробности из жизни всех его знакомцев, если так будет и дальше продолжаться. Вопрос, который она задавала сама себе, не находил ответа. Почему он закрылся? Работа ли послужила тому причиной? Или ее письмо, где она писала, что видит его? Если ее письмо, тогда, почему он так странно воспользовался знаниями из него? Но ведь песня та же самая, что позволяет обнаружить башню! Тогда почему он поет ее верх тормашками и в избе? Головоломка знатная, и сколько бы Тиса не вертела ее в голове к разгадке она так и не приблизилась. О том, что Демьян захотел закрыться от нее так же по причине скорой свадьбы с Разумовской, она старалась не думать.

Как назло свидетельство Пони затерялось в управе и пришлось снова подавать бумаги. Складывалось впечатление, что Оранск не желал ее отпускать. Радовало хоть то, что с перчаткой стало что-то получаться, она уже довольно далеко стала заходить по щупу и начала чувствовать защиту оборотня. На ее вопрос об ипостаси, Клим сказал, что это должен быть не крупный зверь. Не медведь и не волк, точно. Хорь, енот или куница. Точнее говорить не стал. Ну хоть что-то.

Нагулявшись в парке, Тиса с Поней направились обратно домой. По дороге зашли в едальную лавку и купили гречи и хлеб. На Коромысловой заметили стайку мальчишек, пускающих в ручьях корабли-щепки, среди которых был и Устин. Мальчишка исподлобья проводил взглядом постоялицу. Вот упрямец, все дуется на нее. Лишь бы Поньку не обижал. Открывая ключом флигель, Тиса запустила вперед себя Поню. Хотела зайти следом, как услышала тонкий писк, раздающийся со стороны бани Кадушкиных, за поленницей. Прислушавшись, поняла, что это не писк, а плач. Тонкий, еле слышный. Велев Поне зайти в комнату и подождать ее, Тиса сошла с крыльца. Натку она обнаружила в предбаннике. Устроившись с ногами на лавке и обняв колени, девчонка хлюпала красным носом. Заметив свидетельницу ее плача, она быстро вытерла лицо рукавом и спрятала лицо под челкой.

- Здрасте, - прогундосила.

Тиса поздоровалась, затем оглядела предбанник:

- Мне лохань нужна, не видела?

- У-у, - покачала головой девочка.

Тиса уселась рядом с Наткой на лавку:

- Ладно, потом постираю. А ты чего здесь сидишь одна?

- Просто, - не нашлась, что ответить Натка.

- А чего плачешь тогда, раз просто? - Тиса чуть улыбнулась девчонке. - Мамка отругала?

Натка молча мотнула головой, а затем снова всхлипнула. Тиса не торопила.

- Вы не поймете, - услышала она сдавленный ответ.

- Да уж куда мне, старой деве, знать о горестях юных дев, - согласилась Тиса, вздохнув.