Unknown

– Любимое произведение Эниста. – Я вздохнул, и она спросила: – Что не так?

– Просто… чувствую себя таким незначительным.

Она с минуту размышляла, а затем мелодия медленно перешла во что-то более нежное… что-то знакомое. Это была колыбельная, которую Эдит напевала мне, только в тысячу раз более затейливая.

– Я придумала ее, – тихо объяснила она, – пока смотрела, как ты спишь. Это твоя композиция.

Музыка стала еще более нежной и светлой. Я не мог сказать ни слова.

Потом Эдит снова заговорила в полный голос:

– Знаешь, ты им очень понравился. Особенно Энисту.

Я оглянулся, но в холле уже никого не было.

– Куда они подевались?

– Дают нам возможность побыть вдвоем. Тонкий ход, правда?

Я засмеялся, потом нахмурился:

– Приятно, что я им понравился. Они мне тоже. Но Роял и Элинор…

Выражение лица Эдит стало непроницаемым:

– Насчет Рояла не беспокойся. Он всегда последним соглашается с общим мнением.

– А Элинор?

Она звонко засмеялась:

– Эл и правда считает, что я свихнулась, но против тебя она ничего не имеет. Сейчас она где-нибудь вместе с Роялом, пытается его урезонить.

– Что я ему сделал? – нерешительно поинтересовался я. – То есть… я ведь даже никогда не разговаривал с…

– Ничего ты не сделал, Бо, правда. Роялу труднее всего смириться с тем, кто мы такие. Поэтому он так тяжело воспринимает, что кто-то посторонний знает правду. А еще немного завидует.

– Ха!

Эдит пожала плечами:

– Ты человек. Он тоже хотел бы быть человеком.

От неожиданности я на время потерял дар речи.

– О…

Я слушал музыку, мою музыку. Она продолжала меняться и развиваться, но главная мелодия оставалась той же самой. Понятия не имею, как у Эдит это получалось. Казалось, она не обращает большого внимания на свои руки.

– А то, что делает Джесамина, действительно кажется… нет, не странным, наверное. Чем-то невероятным.

Она рассмеялась:

– Словами этого не выразишь, да?

– Точно. Но… неужели я и ей нравлюсь? Ведь она…

– Это моя вина. Я говорила тебе, что Джесамина позже всех перешла на наш образ жизни. Вот я и предупредила ее, чтобы она держалась от тебя подальше.

– О.

– Да уж.

Я изо всех сил старался не задрожать.

– Карин и Энист думают, что ты замечательный, – сказала Эдит.

– Хм. Я ведь не сделал ничего впечатляющего. Пожал несколько рук.

– Они рады видеть меня счастливой. Энисту ты, вероятно, понравился бы даже с третьим глазом во лбу и на перепончатых лапах. Всё это время он волновался за меня, боялся, что я была слишком молодой, когда Карин изменила меня, и из-за этого могла утратить какое-то необходимое качество. Он чувствует такое облегчение. Каждый раз, как я прикасаюсь к тебе, Энист готов захлопать в ладоши.

– Арчи полон энтузиазма.

Эдит скривилась:

– У него свой собственный особый взгляд на жизнь.

Я посмотрел на нее, оценивая выражение лица.

– Что? – спросила она.

– Ты ведь не собираешься объяснить, что имеешь в виду, не так ли?

Она уставилась на меня, прищурившись, и между нами произошел момент молчаливого общения – почти такой же, какой я наблюдал чуть раньше между Эдит и Карин, только, к сожалению, без чтения мыслей. Эдит явно что-то недоговаривала об Арчи, я давно уже догадывался об этом по некоторым особенностям ее обращения с ним. Это наверняка не укрылось от нее, но она всё равно не собиралась ни в чем сознаваться. Во всяком случае сейчас.

– Ладно, – сказал я, словно мы обсудили всё вслух.

– Хм, – проронила она.

И раз уж я только что подумал об этом…

– А что тебе сказала Карин?

Теперь Эдит смотрела на клавиши.

– Ты заметил, да?

Я пожал плечами:

– Разумеется.

Она задумчиво уставилась на меня, прежде чем ответить:

– Карин хотела сообщить мне кое-какие новости. И не знала, захочу ли я поделиться ими с тобой.

– А ты захочешь?

– Наверное, это хорошая мысль. Мое поведение в следующие несколько дней… или недель, возможно, будет немного… странным. Слегка маниакальным. Поэтому лучше объяснить всё заранее.

– Что случилось?

– Абсолютно ничего. Просто Арчи видит, что скоро у нас будут гости. Они знают, что мы здесь, и полны любопытства.

– Гости?

– Да… такие же, как мы, но не совсем. Я имею в виду, что охотятся они по-другому. В город, вероятно, вообще не сунутся, но я не спущу с тебя глаз, пока они не уйдут.

– Ну и ну. А не следует нам… ну, есть ли способ предупредить людей?

Лицо Эдит стало серьезным и грустным:

– Карин попросит гостей не охотиться поблизости – в порядке любезности. И скорее всего, они ей не откажут. Но больше мы ничего не можем сделать, по целому ряду причин, – она вздохнула. – Они не будут охотиться здесь, но где-то всё равно будут. Вот как обстоят дела, когда ты живешь в одном мире с монстрами.

Я вздрогнул.

– Наконец-то нормальная реакция, – пробормотала она. – А то я уже начала было думать, что у тебя начисто отсутствует чувство самосохранения.

Я пропустил ее реплику мимо ушей и, отвернувшись, принялся рассеянно разглядывать эту большую белую комнату.

– Ты ожидал чего-то другого? – спросила Эдит, и голос ее вновь стал веселым.

– Да, – признался я.

– Никаких гробов, никаких груд черепов по углам… у нас даже паутины, кажется, нет… какое это, должно быть, разочарование для тебя.