Unknown

– Я первый, – не переставая целовать ее в шею, я улыбаюсь и пальцами неторопливо пробираюсь под резинку ее нижнего белья. Моя рука медленно движется по ее лобковой кости, потом дальше… и она с тихим свистом втягивает в себя воздух, когда скольжу по клитору и еще ниже…

– Охуеть, – у меня перехватывает дыхание, и я прижимаюсь своим лбом к ее. – Охуеть, ты уже…

– Да, да, знаю, – она хватает меня за затылок, чтобы притянуть к себе, и, закрыв глаза, целует, пытаясь приоткрыть мой рот. Но я хочу наблюдать за ней в этот момент. Хочу увидеть все. Один раз поцеловав ее, я отодвигаюсь и не отвожу взгляд от ее лица, когда, смочив ее влагой клитор, кружу пальцами

еще

еще

и еще,

а она, полузакрыв глаза, приоткрывает рот и подается бедрами навстречу моим движениям.

– Так хорошо?

– Да-а-а, – тихо и протяжно отвечает она.

Я вытаскиваю руку из ее белья. Она тут же открывает глаза и останавливает ее.

– Нет. Не…

– Тс-с-с, – с поцелуем говорю я. – Доверься, – давая ей понять, о чем я, стягиваю с нее трусики.

Хохотнув с облегчением, Лондон привстает, чтобы вернуть мне поцелуй.

Я провожу рукой ей по животу. Ее ноги слегка раздвинуты и согнуты в коленях. Для моей руки места достаточно, но не для полного моего внимания.

– Раздвинь ноги.

Она медлит, и, поцеловав ее, я повторяю:

– Раздвинь. Пошире. Пожалуйста. Хочу смотреть на тебя.

Покраснев, она опускает колени по сторонам и наблюдает за моим лицом, когда я подаюсь вперед и прикасаюсь к ней.

Ощущение, будто в моей груди что-то тяжело падает куда-то в живот, и, затаив дыхание, я смотрю на нее, такую открытую передо мной во всех смыслах. Поддразнивая, я не спешу и даю ей понять, что буду настолько терпеливым, насколько ей нужно, но когда она протягивает ко мне и руки и скользит ими по моей голой груди и животу, понимаю, что ей нужно большее – быстрее.

И не останавливаясь.

Лондон всхлипывает, тянет меня к себе за затылок, чтобы поцеловать, но я мотаю головой, потому что хочу смотреть и чтобы она чувствовала только мою руку. На самом деле, мне хочется, чтобы она стала безумной и немного слетевшей с катушек – мне нравится, как она становится измученной до предела, как жаждет поцеловать и ощутить меня сверху. Хочу, чтобы она умоляла о моем члене, языке и пальцах.

Она слегка стонет от разочарования, но слышать, как она задерживает дыхание, когда я ускоряюсь, и сдавленно ахает, когда вхожу в нее двумя пальцами – это неописуемо. Все это время она глаз не спускает с моего лица – я это чувствую, хотя и не вижу, завороженно следя за своими мокрыми от нее пальцами, за тем, как краснеет ее кожа и подрагивают ноги, и как, приподняв бедра и сильней прижавшись к моей руке, она сжимает пальцы изнутри и кончает с громким и протяжным криком.

По ее телу пробегает мелкая дрожь, когда, вытащив пальцы, я провожу ими по мокрой мягкой коже.

Она лежит с закрытыми глазами, погрузив пальцы себе в волосы.

– Ты там жива, Логан?

– Нет, – хихикает она, и я наклоняюсь провести кончиком языка по ее ямочке. Я хочу делать так целую вечность.

В ответ на поцелуй она приоткрывает рот, мягкий и теплый, вбирая мой язык и мои стоны. Мне хочется выбраться из собственной кожи проникнуть под ее, остро чувствуя любовь и отчаянную потребность в большем. Я по-прежнему не хочу секса, но тело готово растерзать за это мозг.

Лондон открывает газа и улыбается, поняв, что я смотрел на нее во время этого поцелуя.

– Можно мне… – она не договаривает свой вопрос и скользит рукой вниз по моему животу, к ремню. Смотрю, как она расстегивает его, и дрожащим голосом отвечаю:

– Да, – после чего, почти захлебываясь воздухом, добавляю: – Да, хорошо.

Лондон смеется над моей странной отчаянной сдержанностью, но не мне ее винить. Ну то есть блядь… Я не хочу ей отказывать. Да и не могу. Не в такой момент, когда она лежит тут голая. И не тогда, когда мои пальцы помнят, как она стискивала их своими мышцами. Так что если она сейчас ко мне не прикоснется, то я запрусь в ванной подрочить по-быстрому.

Не спеша расстегнув молнию, она смотрит на свои руки и приспускает брюки. Она убивает меня, ну честно. Я снимаю их, отпихиваю в сторону и снова поворачиваюсь к ней. Лондон запускает руку мне в боксеры и, наконец глядя мне в лицо, говорит:

– Иди сюда.

Она имеет в виду часть меня, которую берет в руку, ту часть тела, которая помнит прикосновения кончиков ее пальцев. Бля, я не знаю, почему, но это так горячо – что она так сказала, не обращаясь при этом ко мне, чтобы я наклонился и поцеловал ее, например. Это так мило и свежо, при этом невероятно сексуально, что я чуть не выпаливаю, как ее люблю, но момент не сильно подходящий, чтобы сказать это снова.