Unknown

– Я и не думала. Просто он рассказывал, как любит тебя, и как надеется исправить те ошибки, которые совершил, как сожалеет, что отпустил твою маму и позволил вам жить отдельно.

Никитин смотрел мне в глаза.

– Вы разговариваете обо мне? – ошарашено спросил он.

– Мы о многом разговариваем, и о тебе в том числе. О том, как ты опустился за эти месяцы, ушел в запой, уволился с работы, бросил невесту. Или ты думал, что мы только трахаемся?

Я не смогла удержаться, это вырвалось само собой. Никитин стиснул челюсти. Удар достиг цели.

– Да, именно так я и думал. На что ты еще можешь годиться, а Кукла? Только на то, чтобы тебя трахали. Что еще ты знаешь? – прошипел он.

– То, что ты ко мне неравнодушен, и тебя бесит, что я с ним. Ты ревнуешь. Держи свои эмоции при себе, – а вот это потеря контроля, потому что я не сдержалась. Он бил меня по самым чувствительным местам. Привет, улитка. Тебе больно? Или еще нет?

Теперь он засмеялся мне в лицо.

– Неравнодушен? К тебе? У тебя мания величия. Кто ты такая? Да, я хотел тебя, но ты сама раздвигала ноги и предлагала себя, да и не только мне. Я взял то, что ты дала. Так что не обольщайся. Ты для меня значишь ровно столько, сколько любая другая шлюха, побывавшая в моей постели.

Панцирь треснул, улитка скорчилась от боли. На секунду задержала дыхание приказывая себе успокоится.

– Вот и отлично, очень хорошо. Я рада. Так, что ты решил? Поговорим об этом с твоим отцом?

Леша шумно выдохнул, сжал переносицу двумя пальцами.

– Нет. Мы не будем говорить об этом с моим отцом. Оно того не стоит. Просто знай, что я слежу за тобой. Очень внимательно. За каждым твоим шагом – один неверный и …

Он ткнул указательным пальцем мне в грудь.

– Один неверный шаг, и я тебя закопаю.

Я снова засмеялась.

– Нет никаких шагов, я просто выхожу замуж за чудесного человека, и мы породнимся. Давай ради него просто спрячем свои эмоции.

– Как благородно. Смотрю на тебя и думаю – какую роль ты сейчас играешь? Где слэнг и все те словечки, что ты говорила? Где маленькая девочка Маша, которая трахала мне мозги? Вот этого не могу понять – как ты так изменилась?

– А ты уверен, что я менялась? Уверен? Ты видел то, что хотел видеть.

– Твоя роль удалась тебе прекрасно, великолепно. Интересно, сейчас ты тоже играешь? Чем ты его взяла? Слезами? Вот этим взглядом искренним и ангельским? Чем, не пойму?

Тем же, чем и тебя… чуть не вырвалось, но я прикусила язык.

– Не нужно понимать. Это наше. Просто твой отец заслуживает, чтобы его любили.

– Как красиво. Кукла была не способна на столь пафосные речи. Браво. Я аплодирую стоя.

– Я могу идти? Или у тебя еще ко мне вопросы имеются?

Я устала от этого разговора. Морально. Мне еще никогда не было настолько тяжело держать игру и продолжать в ней вести. Особенно, когда он настолько близко. Я недооценила свои чувства, недооценила и не поняла, насколько он въелся мне в мозги.

– Иди. Мне больше нечего тебе сказать. Будем считать, что я поверил.

Он отвернулся к окну и распахнул его настежь, а мне почему-то вспомнилось, как Леша держал меня на руках, когда нашел промокшую до нитки на улице.

Я кивнула, скорее сама себе, чем ему.

– Спасибо, что согласился молчать.

Я вышла из номера и услышала несколько ударов. Никитин испытал стену на прочность.

Алексей Дмитриевич ждал меня внизу, заказал мой любимый капучино с ванилью. Когда увидела его – облегченно выдохнула. С ним все гораздо проще. Он мне нравился. Не как мужчина, как человек. Его ко мне отношение. Это подкупало. Особая нежность. Щемящая. С самой первой секунды. Если с Никитиным-младшим мое задание постоянно находилось под угрозой, то с его отцом я успокаивалась, мне было очень просто и легко. Кроме того, его отношение ко мне даже облегчало мою задачу. Поймать его в сети оказалось проще простого. Я даже не ожидала. Ему катастрофически хотелось о ком-то заботиться, и когда появилась я с естественной потребностью в утешении и поддержке, он тут же отдал все нерастраченные ресурсы мне. Он влюбился. По-настоящему. Я это чувствовала. С одной стороны, это льстило, а с другой – я понимала, что разобью ему сердце. Хотя Макар обещал, что выведет меня из игры красиво, и никто не пострадает. Я ему не верила. Он не умел действовать тонко и деликатно. Скорее всего, он или подстроит мою «смерть», или уберет объект или… даже не знаю, что именно. Меня устраивал первый вариант. Честно, я тогда просто не представляла, в какое дерьмо я лезу. Не представляла, в какой ад превратится моя жизнь.

– Моим глазам больно, – тихо сказал Алексей и протянул мне руку, и я вложила в нее дрожащие пальцы.

– Ты долго сидишь на солнце, – ответила и села рядом с ним.

– Нет, мне больно от твоей красоты… ты ослепляешь… Почему дрожишь? Ты замерзла?

Я отрицательно качнула головой и потянулась за капучино. Алексей Дмитриевич подул на мои пальцы и прижался к ним щекой. У него очень искренне лицо, открытый взгляд. Глаза такие же серые как у сына, волосы седые, ухоженная щетина. Он несомненно красивый мужчина, с необыкновенным шармом.