Он подкрался к ней сзади и обхватил своими большими руками за талию. Она подскочила и развернулась к нему лицом. Она уже была готова разорвать того, кто посмел дотронуться до нее, но ее глаза и рот широко распахнулись от удивления.
— Ной! — она прыгнула в его объятия, и он оторвал ее от пола, заключив в своим большие медвежьи руки. — О, мой Бог! Я не могу поверить, что это действительно ты!
Ее друзья смотрели онемев. Они переводили глаза с нее на этого гиганта по-прежнему сидя с открытыми ртами.
Обращаясь к ним, Брианна сказала:
— Вы же помните того парня из армии, о котором я вам говорила, правда? Рипера? Это он! Все вокруг загалдели, стали хлопать, столики компаний соединились для того, чтобы поговорить и наверстать упущенное, с того момента, как она покинула базу.
Ной и Брианна решила покинуть клуб, отправившись в более тихое место, где можно было поговорить наедине. Между ними все еще проскакивали искры. Они стали неразлучны с той ночи, только расходились по своим работам, которые требовали от них много сил. Она работала в «
Он влюбился в нее во всех отношениях. Ее любовь к жизни и ее решимость проживать каждый день на полную катушку, оказалась заразительной. Она любила смеяться и всегда находила хотя бы каплю юмора, казалось бы, в совершенно незначительном. Она не позволяла неприятностям утягивать ее вниз. Она всегда была на яркой стороне. В ней было что-то наивное, и это было совсем не хорошо для остального мира, который мог быть и жестоким. Он видел зло своими глазами, но она помогала ему создавать баланс добра, которое все еще присутствовало в мире.
Она сообщила о важной новости, выглядела при этом одновременно взволнованной и озабоченной, но не рассказала ему никаких подробностей. Просто сказала, что ей следует сначала проверить всю информацию, а если ее источник окажется прав, это будет «бомба». «Бомба» огромных масштабов, таких как Уотергейтский скандал.
Брианна стала другой, когда вернулась из той поездки. Она видно что-то обнаружила там, что потрясло ее до основания, и отношения между ними начали меняться. Она стала более сдержанной, нервной, и, хотя она всячески отрицала это, он был убежден, что она даже смотреть стала на него по-другому. Он пытался несколько раз поговорить с ней, но она только давала неопределенные ответы.
Он знал, что если надавит, то сможет получить нужные ему ответы. Черт возьми, в конце концов, он специально был обучен допрашивать террористов, и в этом он был хорош. Но он был твердо убежден, что не стоит использовать такую тактику к женщине, которую любишь. Если она была не готова об этом говорить, значит на то была причина. Он понимал, что ему нужно дать ей время.
После того, как ее самолет взорвался, Ной попробовал вспомнить обрывки фраз и те крохи информации, которой она делилась с ним, но все приводило в полный тупик. Он прошелся несколько раз по всем ее записям, которые остались после нее, пытаясь найти любую зацепку, которая хоть как-то проливала свет на ее поездку в Дубай, но все оказалось пустым.