Университеты

– … Африка… – шелестело в полутьме над толпой. Кто знает, не водятся ли там и такие вот твари? В конце концов, кто из образованных людей не слышал «Камни с неба падать не могут, им там неоткуда взяться[26]!»

Может, водятся в тамошних джунглях подобные обитатели… а почему бы, собственно, и нет?! В своё время европейцы не верили в само существование кенгуру и утконосов, несмотря на рисунки и многочисленные чучела, привезённые с континента антиподов. Годы понадобились для того, чтобы убедить научное сообщество в реальности столь необычных созданий.

Скептикам напоминали о словах лорда Кельвина «Летательные аппараты тяжелее воздуха невозможны!» А ведь казалось бы светило науки… да и сказано это было всего-то пять лет назад.

«– А ошибался ли он? – невольно задумывали даже те, кто своими глазами видел эти самые летательные аппараты, восторженно приветствуя торжество науки, будь то французской или иной, – Нет ли здесь некоей… дьявольщины?»

А вдруг!? Возмутитель спокойствия, известный городу и Франции под именем капитана Сорви-головы, а миру под добрым десятком иных, известен некоторой…

… эксцентричностью. Хотя какого чорта!? Эксцентричность, возведённая в степень, это уже нечто другое! Не сумасшествие и даже не сумашедшинка, но…

… нормальным такого человека уже не назовёшь. Этот – может… и пожалуй, если не всё, то где-то рядом!

Приобняв каждого из паризьенов и склонившись над ними, Тьма нашёптывала каждому своё, и…

… как же это восхитительно!

Бродить по улицам под бархатным покрывалом Ночи, сладко пугаясь и понимая, что это всего лишь страхи… но а вдруг!? Быть может, есть в африканских джунглях и такие твари, и вся эта механичность лишь кажущаяся?

А может, есть и богиня Ллос, недаром же опубликована серия восхитительных рассказов о прекрасных и коварных дроу, обитающих в огромных пещерах и ведущих войну на уничтожение со всем живым!

– Очень уж ярко, – говорили озадаченно иные этнографы, потирая высокоучёные лбы, – будто и в самом деле некто побывал в подземных городах этих дроу. Выдумать такое…

Они качали головами, протирали очки, и снова и снова перечитывали рассказы, вглядываясь в рисунки и убеждаясь с каждым днём всё больше: выдумать такое попросту невозможно! Преувеличить, сыпнуть добрую жменю фольклора, но…

… всё это лежит на добротном фундаменте настоящей, пусть и весьма странной культуры. Возможно, что и не вполне человеческой. Кто знает, какие ещё дети есть у старушки Земли?

– Этого не может быть, – возражали другие с разной степенью уверенности, и дискуссия в научном сообществе разгоралась с каждым днём. А на пике…

… появилось в квартале Шоссе д, Антендетище Ллос с погонщиком, а у жителей его – восхитительный повод для сплетен. Нужно только непременно увидеть это своими… да-да… своими глазами!

– Месье, не мешайте…

– … да что вы себе позволяете?!

– Мари… Мари! Дорогая… да не толкайтесь вы, месье!

Споры, ссоры, поводы для знакомств и дуэлей – десятками. Люди вспыхивали загорались, остывая не вдруг, а опасность, будь-то реальная или мнимая, приятно щекотала нервы.

Вспышки фотоаппаратов и две кинокамеры говорили о том, что отродья Тьмы безопасны или по крайней мере – договороспособны! Наверное.

Покружившись по кварталу, погонщик загнал огромного паука в пролётку, и казалось бы – вот он, момент истины для скептиков! Показалось… или он в самом деле помог чудовищу забраться в экипаж? Значит…

… да ничего не значит! Храпящие, косящие назад лошади, откровенно боящиеся диковинных пассажиров, тоже ведь… аргумент!

* * *

– Устал, – вяло сообщил я брату, ковыряясь вилкой в тарелке, – Не знаю, продержусь ли ещё неделю… когда там Санька обещался?

– Дней через десять, если верить телеграмме, – доложил Мишка.

– Больше, – поправился дядя Фима, осунувшийся, но жизнерадостный как никогда, – поверь моему жизненному опыту и закладывай на возвращение не меньше двух недель.

Не прекращая жевать, я глазами задал вопрос, и дядя Фима, подождав, пока официант подольёт вина, некуртуазно прочавкал:

– Опыт! Маленькое начальство в большой дыре, да штобы гладко всё прошло? Поверь мине, сидят там либо тряпки, не способные даже в туалет сходить без подтверждающих инструкций из столицы, либо люди с чрезмерным самомнением, играющие с упоением в царя горы.

– Пожалуй, – согласился нехотя брат, – хрен редьки не слаще! То ли инструкций из Парижа будут дожидаться, то ли приёмы устраивать и развлекать себя, повышая заодно собственную значимость в глазах подчинённых.

– Таки да! – энергически жуя, согласился Бляйшман, – А тибе принципиально своё шоу, или я могу немножечко помочь?

– Хм…

– Вот тибе и так! – дядя Фима назидательно воздел вилку, – Привыкай, шо есть люди, которые за тибе и общие интересы!

– Чего это ты вдруг на одесский перешёл? – поинтересовался я, несколько удивлённый перескоком на жаргон. Бляйшману одесский роднее русского и идиша разом, но при необходимости, говорить на великоросском или малоросском наречии может очень чисто, равно как и на немецком.